Термин аллегория. Что такое аллегория в литературе. С древности до наших дней

, моралите . Она возникла на почве мифологии, нашла отражение в фольклоре и получила своё развитие в изобразительном искусстве . Основным способом изображения аллегории является обобщение человеческих понятий; представления раскрываются в образах и поведении животных, растений, мифологических и сказочных персонажей, неживых предметах, что получают переносное значение.

Очевидно, аллегории недостаёт полной пластической яркости и полноты художественных творений, в которых понятие и образ вполне друг с другом совпадают и производятся творческой фантазией неразлучно, как будто сросшимися от природы. Аллегория колеблется между происходящим от рефлексии понятием и хитроумно придуманной его индивидуальной оболочкой и вследствие этой половинчатости остаётся холодной.

Аллегория, соответствуя богатому образами способу представления восточных народов, занимает в искусстве Востока видное место. Напротив, она чужда грекам при чудной идеальности их богов, понимаемых и воображаемых в виде живых личностей. Аллегория появляется здесь только в Александрийское время , когда прекратилось естественное образование мифов и сделалось заметным влияние восточных представлений . Заметнее её господство в Риме . Но сильнее всего она властвовала в поэзии и искусстве Средних веков с конца XIII века , в то время брожения, когда наивная жизнь фантазии и результаты схоластического мышления взаимно соприкасаются и, насколько возможно, стараются проникнуть друг в друга. Так - у большинства трубадуров, у Вольфрама фон Эшенбаха, у Данте . «Feuerdank», греческая поэма XVI века , в которой описывается жизнь императора Максимилиана , может служить примером аллегорическо-эпической поэзии.

Аллегория имеет особое применение в животном эпосе . Очень естественно, что различные искусства состоят в существенно различных отношениях к аллегории. Труднее всего её избежать современной скульптуре. Будучи всегда обречённой на изображение личности, она принуждена часто давать как аллегорическое обособление то, что греческая скульптура могла давать в виде индивидуального и полного образа жизни бога.

В форме аллегории написаны, например, роман Джона Буньяна «Путешествие Пилигрима в Небесную Страну », притча Владимира Высоцкого «Правда и Ложь» .

См. также

Напишите отзыв о статье "Аллегория"

Примечания

Ссылки

• // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона
• // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

Фигуры Тропы

Отрывок, характеризующий Аллегория

– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.

Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.

«Ну ты и Плюшкин!» - говорим мы скряге, который занимается сбором всевозможных ненужных вещей просто ради накопительства. Или: «Вот осел», - о человеке глупом и упрямом. Когда мы видим на картине парящего голубя, то понимаем, что речь здесь идет о чистоте и возвышенности духа, Иуду - о предательстве, женщину с и весами в руке - о беспристрастности и справедливости. И мы даже не задумываемся о том, что в речи и сознании апеллируем к такому понятию, как аллегория. Это когда нечто абстрактное и отвлеченное передается в виде конкретного или литературного. Ведь мы из Библии узнали, что Иуда предал Христа и навеки стал образом коварства и измены, из сказок почерпнули сведения о том, что лиса - это хитрость, заяц - трусость и так далее.

В переводе с греческого allegoria (аллегория) - это иносказание. Мы можем написать «Аптека», а можем изобразить чашу со змеёй, и в том и в другом случае все поймут, что находится за этой дверью, но первое решение прямолинейное, а второе - аллегоричное.

Впервые это понятие было дано в трактатах Цицерона и псевдо-Лонгина, посвященных искусству оратора. В средние века считалось, что аллегория - это одно из значений, которым непременно должно обладать любое художественное или литературное произведение. Также оно должно было иметь буквальное, моральное и воспитательное значения.

Аллегория в литературе использовалась очень широко и в гораздо более позднее время. Например, роман Гоголя «Мертвые души» полон иносказательных персонажей: Плюшкин, Коробочка, Собакевич, Ноздрев - каждый из них является ярчайшим образчиком какого-нибудь человеческого порока или, скажем, нелицеприятной черты характера: скупости, праздности, развращённости и т. д.

Есть целые жанры, которые главным образом строятся на аллегоричности используемых образов: басня, сказка, притча. Разбудите ночью любого ученика пятого класса и спросите: «О чем басня Крылова "Ворона и Лиса?"» - «О лести и тщеславии», - отрапортует школяр и снова зароется в одеяло. Ну а утром, хорошенько протерев глаза, он вам поведает и о Салтыкове-Щедрине с его «Премудрым Пескарем», и о птичьем базаре Горького: глупом Пингвине, смелом Соколе, Буревестнике, чёрной молнии подобном. Если где-то поблизости обнаружится ребенок младшего возраста, его тоже можно подвергнуть блиц-опросу: «Медведь?» - «Сила, неуклюжесть, простодушие!» - «Волк?» - «Злоба, кровожадность, глуповатость!» - «Лиса?» - «Хитрость, коварство, вероломство!» - «Молодец! Держи конфету!»

Так что даже малые дети отлично знают, Это постигается буквально с первых книжек, кукольных спектаклей, старых мультфильмов.

Какому еще виду искусства, помимо литературы, присуще использование такого приема, как аллегория? Живописи, разумеется, скульптуре, графике, другим причем как классического, так и современного.

Хорошим примером тут может послужить скульптура «Медный всадник» в Санкт-Петербурге. На гребне волны поднимается царь Петр на горячем коне, копытом наступающим на змею. Волна - это природная стихия, которую пришлось преодолеть, чтобы построить город (топкие берега змея - препятствия и трудности, на каждом шагу подстерегавшие реформатора, конь - Россия, взбудораженная новшествами и идеями своего правителя.

В живописи к аллегоричным образам обращались очень многие великие художники: Рафаэль, Боттичелли, Тициан, Рубенс и многие другие.

Аллего́рия - иносказание, содержащее и передающее под покровом внешнего, поверхностного содержания более глубокий и значимый смысл.

Примеры аллегорий Ветхого Завета

Обрушились народы в яму, которую выкопали; в сети, которую скрыли они, запуталась нога их. ()

На Тебя, Господи, уповаю, да не постыжусь вовек; по правде Твоей избавь меня; приклони ко мне ухо Твое, поспеши избавить меня. Будь мне каменною твердынею, домом прибежища, чтобы спасти меня, ибо Ты каменная гора моя и ограда моя; ради имени Твоего води меня и управляй мною. Выведи меня из сети, которую тайно поставили мне, ибо Ты крепость моя. ()

Господи! милость Твоя до небес, истина Твоя до облаков! ()

Примеры аллегорий Нового Завета

Другой же из учеников Его сказал Ему: Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего. Но Иисус сказал ему: иди за Мною, и предоставь мертвым погребать своих мертвецов. ()

Оставьте их: они – слепые вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму. ()

Иисус сказал ей в ответ: всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную. ()

Еще подобно Царство Небесное купцу, ищущему хороших жемчужин, который, найдя одну драгоценную жемчужину, пошел и продал всё, что имел, и купил ее. ()

Еще подобно Царство Небесное сокровищу, скрытому на поле, которое, найдя, человек утаил, и от радости о нем идет и продает всё, что имеет, и покупает поле то. ()

Для чего в Библии использован аллегорический язык?

Главная цель пророческой, а в последствии и апостольской проповеди заключалась в способствовании единения человека и Бога. В этой связи Библия, помимо сведений исторического характера, заключает в себе учение о Боге, Его , а также нравственные наставления.

Имея это в виду, становится ясно, что даже и людям, считающимся образованными, многие из представленных в Писании истин не могут быть поняты и осмыслены во всей глубине. Библия же обращена не только к ученым мужам, но и к каждому человеку.

Не в последнюю очередь именно по этой причине многие из отмеченных в Библии Божественных истин представлены читателю на языке аллегорий, в рамках более или менее упрощенного языка, адаптированного под широкую аудиторию. Для разъяснения многих из этих истин использованы примеры, заимствованные из жизни людей или из окружающего мира.

Так о вездеприсутствии Божьем сообщается, что Бог наполняет Собой весь мир (), хотя в действительности Бог, по Своей беспредельной , выше любой протяженности и совершенно не обусловлен пространственными границами. В связи с проявлением Божественной то в одном, то в другом месте, Писание утверждает, что будто бы Бог ходит (). Всеведение Божье отмечено мыслью, что Бог всё видит и что очи его - повсюду, хотя как Дух Он не имеет ни телесных ушей, ни телесных очей ().

В ряде случаев аллегории используются потому, что они побуждают человека взглянуть на себя как бы со стороны. Подобные аллегории употреблялись во времена Ветхого Завета, а во времена Нового - Спасителем. Некоторые из них, по внушению Духа, вошли в состав Священных Книг Ветхого и Нового Заветов.

Например, царь Давид, выслушав притчу пророка Нафана, осудил одного из приточных героев, злого богача, отобравшего у доброго бедняка единственную овечку, после чего пророк объявил, что под образом богача он имел в виду самого Давида, вступившего в незаконную связь с супругой своего воина, который, к тому же, по его умыслу был убит на войне. После этого вразумления Давид глубоко осознал свою неправоту, признал вину и ответственность, искренне раскаялся в содеянном ().

Конечно, не стоит забывать и о том, что Библия содержит в себе поэтические строки. В этом отношении аллегории использованы авторами в качестве фигур поэтической речи. Подобные аллегории встречаем в псалмах и библейских песнях.

Кроме того, многие предметы, события, лица времен Ветхого Завета собой предметы, события, лица времен Нового Завета. Эта связь раскрывается в формате аллегорического толкования Библии. Так, ковчег Завета прообразовал собой , ветхозаветный жертвенник - Крест Христов, скиния - христианские храмы, Давид - Христа, Антиох Епифан - антихриста.

Каковы критерии признания того или иного фрагмента Библии аллегорией?

Как известно, толкование содержания Ветхого и Нового Заветов подразумевает использование различных методов и подходов, среди которых можно выделить следующие: буквальный, исторический, аллегорический, нравственный, прообразовательный, филологический, лингвистический.

Глубокое толкование ряда мест требует применения сразу нескольких методов. Например, некоторые сюжеты, отражающие историю праотцов, историю Израильского народа, могут рассматриваться в нравственном отношении и в то же время - как грядущих событий. Скажем, повествование о всемирном и спасшемся Ное рассматривается как историческое событие. Вместе с тем Ноев ковчег имел и прообразовательное значение, служа прообразом Церкви. Антиох Епифан - личность историческая, однако в святоотеческой литературе он часто воспринимается и как прообраз .

От правильного выбора и применения того или иного метода зависит правильность трактовки того или иного библейского контекста. Некоторые библейские стихи совершенно не допускают буквального толкования и требуют аллегорической трактовки. Скажем, фрагмент, где описывается, что Адам услышал шаги ), ходящего в , (), не может быть истолкован буквально, так как - Всесовершенный и Вездесущий Дух, не ограниченный никаким местом и не нуждающийся в пространственном перемещении посредством ходьбы. Равным образом не подлежит буквальной трактовке и контекст, сообщающий о «раскаянии» Бога (), ведь Бог - всеблажен и не изменяем, и никогда не переходит из одного «эмоционального» состояния в другое.

К сожалению, в последнее время к аллегории стремятся свести даже и те библейские стихи, которые однозначно требуют буквального восприятия. Например, повествование о происхождении человеческого рода от единой человеческой четы, от Адама и Евы, нередко интерпретируется так, что библейский Адам - вовсе не был конкретным человеком, Адамом, а библейская Ева - вовсе не Ева, но что они - всего лишь аллегорические персонифицированные образы мужской и женской половины первобытной человеческой общности.

Подобные толкования являются результатом отступления от и часто бывают сопряжены со стремлением отдельных мыслителей подогнать содержание Писания под выводы современной науки (естествознания, филологии, религиоведения, всемирной истории и пр.).

Как избежать такого рода ошибок? На что следует опираться, чтобы верно определить, какой фрагмент нужно толковать аллегорически, а какой - строго буквально? В данном случае необходимо опираться на Предание Вселенской Православной Церкви. Ведь именно она является «столпом и утверждением истины» (); в ней пребывает Дух истины (), и она возглавляется Самим Богом - Господом ).

Если исследователь или читатель Библии видит, что буквальная трактовка тех или иных мест противоречит учению Церкви, например, где говорится о Боге в антропоморфных выражениях, то эти места следует интерпретировать иносказательно, духовно, с учётом положенийй патристики. Но если какое-то место, согласно Преданию, имеет буквальную трактовку, то эту трактовку нельзя исключать, в угоду «научному» или инославному доводу, подменяя её аллегорическим толкованием. Если учение Церкви расходится с такого рода доводами, доверять нужно Церкви. Святитель , из Беседы 29 на 1Кор.: [Неясность же некоторых мест в священных книгах нередко] «происходит от неизвестности того предмета, о котором говорится, и от оскудения событий, которые тогда были, а теперь не бывают».

«Буква учит, что совершалось; аллегория – во что веровать, нравственность – как поступать; анагогия – к чему стремиться».
Николай Лиринский

Понятие «аллегория » наиболее часто встречается в литературоведении и применяется как художественный прием. Также аллегории используются в изобразительном искусстве и скульптуре.

Аллегория – это иносказание, которое призвано объяснить абстрактное, нематериальное понятие/явление («мудрость», «хитрость», «доброта», «детство») через объективно существующий, материальный образ – образно-предметную составляющую.

Аллегория в художественной речи.

На вопрос, что такое аллегория , отвечает любой словарь. Термин произошёл от греческого allegoria и дословно переводится как «иносказание». Иначе можно аллегорию назвать развёрнутой .

В отличие от простой метафоры, которая служит для сравнения двух явлений из разных сфер жизни по одному ассоциативному основанию, аллегорическое сравнение превращается из рядового стилистического приёма в композиционное средство, важное для понимания идеи автора. Поэтому аллегория всегда входит в систему образов и должна «считываться» теми, для кого произведение создавалось. Например, связь солнца и человеческой жизни выражается в «закатах» и «рассветах», что понимаются как юность и увядание.

Примеры аллегорий.

Многие чувства и свойства человеческой личности воспринимаются как аллегория, примеры которой понятны всем:

• заяц – трусость,
• змея – мудрость,
• лев – смелость,
• собака – преданность.

Аллегория – это троп, поэтому она используется во многих художественных произведениях:

• баснях,
• песнях,
• притчах,
• оралите.

Не обошла аллегория стороной и прозаические тексты. Часто её можно встретить в романах разных эпох.

Аллегория в изобразительном искусстве и скульптуре.

На картинах великих художников и в скульптурах умелых мастеров мы встречаем персонифицированные аллегории юности, молодости, времени и т.д. в виде прекрасных женщин и девушек с определёнными. Например, аллегории справедливости присущи весы и повязка на глазах, аллегории истины – зеркало, сладострастия – змий-искуситель.

Персонифицированные аллегории характерны для искусства Средневековья, Возрождения, барокко и классицизма. В те времена даже королей и членов их семей было принято изображать в виде охотницы-Дианы, матери-Геры, отца-Зевса, златокудрого Аполлона и т.д.

Смысл любой аллегории однозначен, его нельзя трактовать по-разному. Связь между значением, присущим явлению, и отображающим его образом проявляется через неоспоримое сходство их свойств, которое воспринимается одинаково всеми носителями культуры. Поэтому индийское иносказание «слоновья походка», что означает грацию, не может восприниматься европейцами так, как воспринимают его индусы.

Надеемся, что наша статья познакомила Вас с понятием «аллегория » и объяснила, что это такое .

Аллегория – это литературный приём, используемый писателями, с помощью которого они пытаются объяснить читателю своё отношение к некоторым явлениям жизни на примерах, понятных всем. Аллегория относится к одному из самых сильных средств воздействия на воображение читателя.

Аллегория – это художественный приём, основой которого является иносказание. Она относится к группе метафорических тропов , когда одно явление изображается и характеризуется через другое. Иносказание – это выражение, содержащее иной, скрытый смысл. «Тропы – это речевые обороты, выражения, в составе которых слово меняет прямое значение на переносное».

В реалистической литературе существует ряд исторических жанровых форм, «обязывающих» авторов употреблять аллегории. Наиболее известным жанром, относящимся к этому ряду, является басня. К этому ряду также относятся: притча, миф, моралите, сказка, и, в некоторых случаях, роман.

Так, например, персонажи античной мифологии – не просто самостоятельно действующие лица, но и носители определённого, закреплённого за каждым аллегорического содержания: Диана – чистота, Купидон — любовь, Венера – красота. В истории литературы аллегория прописалась как в «высоких», так и в «низких» жанрах.

В 1700 г. в Амстердаме впервые был издан перевод басен Эзопа. В 1705 г. в Амстердаме увидела свет книга на русском языке «Символы и эмблемы», в которую было включено 840 аллегорических эмблем и символов, нашедших место в западноевропейской культуре. Это дало возможность русскому читателю освоить мир условных образов, свойственных для барокко и классицизма, и, в то же время, давало ему элементарные представления об античной мифологии.

В самом широком смысле аллегория – это нечто большее, чем художественный приём; это один из могучих, ставших уже традиционным инструментом познания и передачи информации, в котором интеллектуальное начало неотделимо от эмоции и эстетической игры.