Происхождение индоевропейцев. Проблема происхождения индоевропейцев. История поисков индоевропейской прародины

Истории всех народов уходят своими корнями в глубокую древность. Зачастую люди преодолевали большие расстояния в поисках подходящих условий для своих жилищ. Подробнее о том, кто такие индоевропейцы и как они связаны со славянами, вы сможете узнать из этой статьи.

Кто это?

Индоевропейцами называют носителей индоевропейского языка. В настоящее время к этой этнической группе относят:

Славян.
Германцев.
Армян.
Индусов.
Кельтов.
Греков.

Почему же эти народы называют индоевропейскими? Почти два столетия назад было обнаружено огромное сходство между европейскими языками и санскритом - наречием, на котором говорят индийцы. В группу индоевропейских языков входят практически все европейские языки. Исключение составляют финский, тюркский и баскский языки.

Исконным местом обитания индоевропейцев была Европа, но в связи с кочевым образом жизни большинства народов, распространился далеко за первоначальную территорию. Сейчас представителей индоевропейской группы можно встретить на всех континентах мира. Исторические корни индоевропейцев уходят далеко в прошлое.

Прародина и предки

Вы можете спросить, как же получилось так, что санскрит и европейские языки имеют похожее звучание? Существует множество теорий того, кто такие индоевропейцы. Некоторые ученые предполагают, что предком всех народов с похожими языками были арийцы, которые в результате переселений и образовали различные народы с разными наречиями, которые остались схожи в главном. Мнения расходятся и насчет прародины индоевропейцев. Согласно курганной теории, распространенной в Европе, родиной этой группы народов можно считать территории Северного Причерноморья, а также земель между Волгой и Днепром. Почему же тогда так различается население разных стран Европы? Все обуславливается различием климатических условий. После освоения технологий одомашнивания лошадей и изготовления бронзы, предки индоевропейцев стали активно мигрировать в разные направления. Различие территорий и объясняет отличия в европейцев, которые формировались много лет.

Исторические корни

Первый вариант - Передняя Азия или Западный Азербайджан.
Второй вариант, который мы уже описали выше - это определенные земли Украины и России, на которых располагалась так называемая курганная культура.
И последний вариант - восточная или центральная Европа, а более точно - долина Дуная, Балканы или Альпы.

Каждая из этих теорий имеет своих противников и приверженцев. Но вопрос этот до сих пор так и не решен учеными, хотя исследования продолжаются уже более 200 лет. И так как не известна родина индоевропейцев, территорию зарождения славянской культуры определить также не представляется возможным. Ведь для этого понадобятся точные данные о прародине основного этноса. Запутанный клубок истории, который таит в себе больше загадок, чем ответов, не под силу распутать современному человечеству. И время зарождения индоевропейского языка тоже покрыто мраком: некоторые называют дату в 8 веков до нашей эры, другие - 4,5 в. до н.э.

Следы былой общности

Несмотря на обособление народов, следы общности легко прослеживаются у разных потомков индоевропейцев. Какие следы былой общности индоевропейцев можно привести в доказательство?

Во-первых, это язык. Он - та нить, которая до сих пор связывает людей на разных концах планеты. Например, у славянских и есть такие общие понятия, как «бог», «хата», «топор», «собака» и многие другие.
Общность можно увидеть и в прикладном искусстве. Узоры вышивок у многих европейских народов поразительно похожи друг на друга.
Проследить общую родину индоевропейских народов можно и по «животным» следам. У многих из них до сих пор сохранился культ оленя, а некоторые страны ежегодно проводят праздники в честь пробуждения медведя по весне. Как известно, эти звери водятся только на территории Европы, а никак не в Индии или Иране.
В религии тоже можно найти подтверждение теории общности. У славян был языческий бог Перун, а у литовцев Перкунас. В Индии громовержца называли Парджанье, кельты звали его Перкуниа. Да и образ древнего бога очень похож на главное божество Древней Греции - Зевса.

Генетические маркеры индоевропейцев

Главной отличительной особенностью индоевропейцев является только языковая общность. Несмотря на некоторую схожесть, разные народы индоевропейского происхождения весьма сильно отличаются друг от друга. Но существуют и другие доказательства их общности. Генетические маркеры хоть и не доказывают единого происхождения этих народов на 100%, но все же добавляют больше общих признаков.

Больше всего среди индоевропейцев распространена гаплогруппа R1. Ее можно встретить у народов, населявших территории Центральной и Западной Азии, Индии и Восточной Европы. Но у некоторых индоевропейцев это ген обнаружен не был. Ученые считают, что язык и культура праиндоевропейцев передавались у этих людей не с помощью браков, а с помощью торговли и социально-культурных коммуникаций.

Кто относится

Многие современные народы - потомки индоевропейцов. К таковым можно отнести индо-иранские народы, славяне, балты, романские народы, кельты, армяне, греки и германские народы. Каждая группа, в свою очередь, делится на другие, более мелкие группы. Славянская ветвь подразделяется на несколько ответвлений:

Южную;
Восточную;
Западную.

Южная, в свою очередь, делится на такие известные народы, как сербы, хорваты, болгары, словенцы. Есть среди индоевропейцев и полностью вымершие группы: тохары и анатолийские народы. считаются хетты и лувийцы, которые появились на Ближнем Востоке за две тысячи лет до нашей эры. Есть среди индоевропейской группы и один народ, который не владеет индоевропейским языком: Баскский язык считается изолированным и до сих пор точно не установлено, откуда он берет свое начало.

Проблемы

Термин «индоевропейская проблема» появился в 19 веке. Связан он с так до сих пор и не выясненным ранним этногенезом индоевропейцев. Что представляло собой население Европы в эпоху энеолита и бронзы? Ученые до сих пор не пришли к единому мнению. Дело в том, что в индоевропейских языках, которые можно встретить на территории Европы, обнаруживают порой элементы совсем не индоевропейского происхождения. Ученые, изучая прародину индоевропейцев, объединяют свои усилия и задействуют все возможные методы: археологический, языковой и антропологический. Ведь в каждом из них кроется возможный ключ к разгадке происхождения индоевропейцев. Но пока что эти попытки ни к чему не привели. Более или менее изученными областями являются территории Ближнего Востока, Африки и Западной Европы. Остальные же части остаются огромным белым пятном на археологической карте мира.

Изучение языка праиндоевропейцев также не может дать ученым много информации. Да, в нем можно отследить субстрат - «следы» языков, вытесненных индоевропейскими. Но он так слаб и хаотичен, что к единому мнению о том, кто такие индоевропейцы, ученые так и не пришли.

Расселение

Индоевропейцы изначально были оседлыми народами, а основным их занятием считалось пашенное земледелие. Но с климатическими изменениями и пришедшим холодом им пришлось начать осваивать соседние земли, которые были более благоприятны для жизни. С начала третьего тысячелетия до нашей эры стал нормой для индоевропейцев. В ходе переселений они часто вступали в военные конфликты с племенами, проживавшими на землях. Многочисленные стычки нашли отражение в легендах и мифах многих европейских народов: иранцев греков, индийцев. После того как народы, населявшие Европу, сумели приручить лошадей и изготавливать изделия из бронзы, переселение набрало еще большие обороты.

Как связаны индоевропейцы и славяне? Понять это можно, если проследить за расселением С юго-востока Евразии началось их распространение, которое затем продвинулось на юго-запад. В результате индоевропейцы заселили всю Европу до Атлантики. Часть поселений находилась на территории угро-финских народов, но дальше них не пошла. Уральские горы, которые являлись серьезным препятствием, остановили индоевропейское расселение. На юге они продвинулись значительно дальше и расселились на территории Ирана, Ирака, Индии и Кавказа. После того как индоевропейцы расселились по Евразии и снова стали вести их общность начала распадаться. Под влиянием климатических условий народы становились все более и более непохожими друг на друга. Сейчас мы можем заметить, какое сильно влияние на антропологию оказали условия проживания индоевропейцев.

Итоги

Современные потомки индоевропейцев населяют многие страны мира. Они говорят на разных языках, едят разную пищу, но все же имеют общих далеких предков. У ученых до сих пор осталось много вопросов о предках индоевропейцев и их расселении. Остается надеяться, что со временем все же на них будут получены исчерпывающие ответы. Равно как и на главный вопрос: "Кто такие индоевропейцы?".

Сегодня азиатская гипотеза происхождения индоевропейцев отрицается большинством лингвистов; последняя глава показала, что археологических свидетельств в ее пользу также нет, - с оговорками, сделанными выше, что нам неизвестно никаких крупномасштабных волн переселений из Азии, которые можно было бы хотя бы с небольшой долей вероятности связать с индоевропейцами. Таким образом, мы вынуждены вслед за филологами вновь обратить свой взор на Европу.

Мы уже говорили о том, что неолитическое население Европы представляло собой настоящую мозаику из различных этнических групп. В культурном плане они еще больше различались между собой. С неолитических времен континент может быть разделен на множество областей, каждая из которых имела свои особенности в материальной культуре. В какой из возникающих цивилизаций неолитических времен мы должны искать первый центр проявления активности индоевропейцев? Для нас не имеет никакого значения, имели ли эти культуры местные корни, или же их создатели принесли их с собой откуда-нибудь. Индоевропейцы появились в этнической массе, которая, должно быть, изначально не была еще индоевропейской. Несколько областей неолитической Европы можно исключить из нашего обзора. Историки и филологи сходятся во мнении, что из этого списка можно убрать Средиземноморский бассейн, который был первоначально населен различными группами евроафриканского происхождения, их цивилизация была основана на морской торговле с ранними культурными центрами этой расы, Египтом и Критом. Эта область была заселена индоевропейцами довольно поздно. Те же самые соображения заставляют нас пропустить и большую Западноевропейскую культурную область, где основным этническим элементом опять-таки были евроафриканцы, на формирование их культуры в основном оказала влияние средиземноморская мегалитическая культура. Фактически большинство исследователей в поисках прародины индоевропейцев обращает свой взор на один из трех регионов - Северная Европа, Восточная Европа и Центральная Европа. Мы начнем наш обзор с последнего из упомянутых регионов, потому что все дискуссии в предыдущей главе так или иначе возвращали нас в долину Дуная. Мы делаем это с большой готовностью, поскольку ряд аргументов в пользу того, что именно эта область и была прародиной индоевропейцев, в последнее время привел доктор Джайлс.

Гипотеза доктора Джайлса и земледельцы долины Дуная

В качестве области, где индоевропейцы выделились из общей этнической массы, доктор Джайлс предлагает рассматривать лессовые земли между Карпатами на востоке, Балканами на юге, Альпами и Богемским лесом на западе, Рудными горами и северной частью Карпат на севере. Этот район, как он полагает, больше всего соответствует тем природным условиям, в которых сформировалась изначальная индоевропейская культура, в которой, на его взгляд, сельское хозяйство играло столь же важную роль, что и животноводство. Следовательно, индоевропейцы, или «странники», как он предпочитает их называть, распространились по Европе и Азии. Массовое переселение должно было начаться, как он думает, около 2500 года до н.э., и маршрут переселенцев, двигавшихся в восточном направлении, должен был пролегать через проливы Босфор и Дарданеллы, а далее - по горной местности в Малой Азии.

Выдающийся филолог не является археологом и не делает попытки проследить путь своих «странников» при помощи археологических материалов. Но область, которую он выделил, была фактически центром яркой культуры, развитие которой как раз укладывается в очерченные им хронологические рамки. Эта культура, которую можно назвать Дунайской или, если быть более точным, Дунайской I, была создана теми ранними средиземноморскими колонистами, появление которых обсуждалось в последней главе и которые, как мы видели, возможно, в ранний период смешались с потомками палеолитического населения и испытывали культурные влияния как с востока, так и с юга. Этот народ селился исключительно на лессовой, исключительно плодородной почве, которая залегает на равнинах Центральной Европы на значительную глубину.

Мы можем охарактеризовать этих жителей долины Дуная как земледельцев, живущих в плодородных долинах. Их маленькие неукрепленные деревушки всегда располагались вблизи водных потоков и состояли из групп хижин, имевших подвальные помещения. Поблизости от них располагались маленькие наделы, свободное место для которых расчищалось с помощью каменных топоров, а затем их обрабатывали каменными мотыгами (типично дунайские «тапкообразные» кельты), чтобы вырастить на них зерно, которое на лессовых землях давало обильный урожай даже без особых усилий. По кустарниковым зарослям прилегающих холмов бродили стада крупного рогатого скота, овец и свиней, за которыми присматривали дети, точно так же как это происходит в Галиции и сегодня. Возможно, лошадь к тому времени была уже одомашнена и с ее помощью можно было догнать отбившихся от стада животных. Небольшие уловы рыбы несколько разнообразили рацион сельских жителей, но на диких животных, в том числе на медведей и волков, дунайцы, кажется, не охотились. Сельская община была маленькой, и в ней отсутствовало четкое разделение труда. Женщины, несомненно, изготовляли сосуды, подражающие тыквообразным сосудам их далеких предков.

Они украшали свои глиняные сосуды орнаментом в виде спиралей и меандра (рис. 23). Религиозные представления земледельцев, конечно, включали в себя культ Богини-Матери, глиняные изображения которой украшали хижины. За полями, как правило не очень далеко, находились другие поселения; отсутствие оружия (если не считать дисководных наверший

булав) наводит на мысль, что эти несколько групп жили во взаимном согласии. Но на заднем плане вырисовывался первобытный лес, почти непроницаемый для света летом и очень опасный зимой.

Несмотря на наличие леса, жители долины Дуная расселялись во все стороны. Однако плодородие девственных лессовых земель стало постепенно истощаться вследствие примитивных методов обработки. В любом случае естественный прирост населения, которому способствовали столь благоприятные условия, вызывал потребность в еще более широкой колонизации. Новые поколения покидали свое поселение, как и ранние римляне Священной Весной, в поисках новых мест для жилья и пригодных для обработки земель. Переселенцы обычно следовали вдоль речных долин, а их нехитрый скарб перевозился на лодках-долбленках. За многие столетия их хозяйственной деятельности площадь лесов постепенно сокращалась, что приводило к засухам. В конечном итоге «дунайцы» пересекли Богемский лес и добрались до Рейна. Но на протяжении всей истории существования их культуры на занимаемой ими территории поддерживались мирные отношения. Браслеты из раковин Spondylus, о которых мы уже упоминали, должны были передаваться от деревни к деревне, возможно, это был ритуальный обмен символами, подобно тому как жители тихоокеанских островов передают друг другу kula. В ходе этой торговли «дунайцы» по чистой случайности могли стать обладателями различных медных безделушек.

Кроме того, «дунайцы» в ходе своих странствий вступали в контакты с другими этническими группами. На горных склонах, обращенных к западу, куда они могли попасть в ходе охоты на серн и оленей, жило малочисленное охотничье население, потомки донеолитических групп. Этот дикий горный народ заимствовал у «дунайцев» элементы более высокой цивилизации и постепенно стал оседать на земле. На территории Германии и Польши «дунайцы» вскоре встретились с высокорослыми людьми северной расы, которые, вероятно, уже занимались скотоводством. В некоторых случаях эти два народа перемешивались между собой, и северяне ассимилировали культуры земледельцев, как, например, это случилось на Рейне; везде северяне утвердились как повелители среди земледельцев и в конечном итоге наложили на мирную культуру «дунайцев» свой более воинственный отпечаток. На востоке в это время возникли азиатские культуры носителей расписной керамики, и взаимодействие между ними и «дунайцами» началось очень рано.

Были ли «дунайцы» индоевропейцами или «странниками» доктора Джайлса? Для начала позвольте нам обратить внимание на их взаимоотношения с другими областями, позднее занятыми индоевропейцами. На европейских материалах рассмотрение вопроса с этой точки зрения ведет к весьма удовлетворительным результатам. «Дунайцы» занимали значительную часть Польши, весь юг Германии от Одера до Рейна и даже проникли в Бельгию, а возможно, также и в Восточную Пруссию. Всюду на этой обширной территории доминировала культура «дунайцев», даже там, где они смешивались с представителями других культур. В альпийской зоне обитатели приозерных свайных построек благодаря «дунайцам» освоили навыки скотоводства и земледелия, а также различных ремесел; так почему же они не могли освоить также и их речь? Территория лежавшей к югу Иллирии с самого начала была занята одним из вариантов культуры «дунайцев», как об этом свидетельствуют находки на знаменитом поселении Бутмир в Боснии. И так как италики культуры terremare прибыли с дунайской стороны Альп, у них также можно предполагать наличие «дунайских» элементов. Если обратиться на восток, то многие немецкие исследователи, такие как Шлиц, Хьюберт Шмидт, Менгин и Коссинна, склонны рассматривать расписную керамику из Трансильвании и Украины как следствие влияния «дунайцев», и, хотя мы не можем принять этот тезис, мы склонны признать возможность смешения «дунайцев» с носителями культур расписной керамики из Азии и вместе с тем наличие «дунайских» элементов во Фракии и в Фессалии. До этого момента реальное или предполагаемое расселение «дунайцев» весьма хорошо совпадает с нашими данными о ранних этапах распространения индоевропейских языков.

Их связи с Азией проследить намного труднее. Культура «дунайцев» имела ряд характерных признаков, и, кроме того, они сумели создать собственное искусство. Мы можем указать на некоторые памятники различных волн переселенцев, пересекавших Анатолию, которые доктор Джайлс использует для того, чтобы объяснить появление индоиранских языков, индоевропейских элементов в языке несили, а также фригийского и армянского языков. Хотя имеющегося в нашем распоряжении материала все еще недостаточно, общий характер культуры наиболее важной для нас области, северо-западной оконечности Малой Азии, нам более или менее знаком. Простой осмотр находок из Трои и Йортана позволяет сделать вывод, что там не просматривается такого влияния культуры «дунайцев», которое мы видели в Бутмире, а также на территориях, простирающихся от Моравии до Бельгии. Мы видели в предыдущих главах, насколько прочными были связи, которые соединяли Анатолию и Европу в любом направлении. Мы действительно обнаружили период тесных контактов между Троей и долиной Дуная, точно так же как между Фракией и Фессалией. Но ни один из этих элементов не является отчетливо «дунайским» по происхождению. Некоторые из них появились из Трои, в то время как боевой топор, который является исконно европейским оружием, не характерен как для населения долины Дуная, так и Трои. Таким образом, необходимые связи между долиной Дуная и Древним Востоком не могут быть прослежены через Анатолию. Мы позднее увидим, что альтернативный маршрут через Южную Россию и Кавказ тем более следует исключить.

К тому же культура «дунайцев» на самом деле не соответствует той изначальной индоевропейской культуре, которую рисуют нам данные сравнительного языкознания. Мы не будем настаивать на том, что в их хозяйстве исключительно важное значение имели земледелие и свиноводство, которые доктор Джайлс приписывает своим «странникам». Но отсутствие наконечников стрел или другого оружия заслуживает внимания. Опять-таки наличие у земледельцев долины Дуная культа Богини-Матери является явно неиндоевропейской чертой. Но слово «земледелец» подводит итог всем утверждениям о том, что первые неолитические обитатели центральноевропейских лессовых земель могли быть индоевропейцами. Не соглашаясь с экстравагантными утверждениями «расовых психологов», необходимо отметить, что «дунайцы» должны были обладать определенным менталитетом, и этот менталитет был менталитетом крестьянина. Ярко выраженная земледельческая культура, которую мы описали, должна была выработать у ее создателей чисто крестьянский склад ума, который все еще очень распространен в Восточной Европе или в Китае. Присущий ему консерватизм и стойкая привязанность к земле никак не вяжутся с любовью к странствиям и приключениям, без которых было бы невозможно распространить индоевропейские языки на большей половине земного шара.

Конечно, известны случаи, когда оседлые народы переходили к номадизму; возможно, что это случилось и с «дунайцами» и изменило их менталитет. Но в Европе такие резкие климатические изменения в течение современной геологической эпохи, которые побудили бы земледельцев пуститься на поиски приключений, не засвидетельствованы. Не вызывает сомнения, что дунайская культура сохранилась в Центральной Европе. Земледельцы появляются, насколько мы можем судить, всюду в доисторический период как инертная масса и вскоре становятся добычей целой череды завоевателей, как только они появляются на арене истории. Исторически земледельцы вновь и вновь попадали под власть новых правителей и часто покорно принимали язык, обычаи и верования завоевателей. Насколько мы можем судить, «дунайцы» и сами непрерывно смешивались с другими культурами, принимая в свой состав чуждые этнические и культурные типы. Большинство тех черт культуры, которые составляли основу цивилизации «дунайцев», сохранилось и продолжает существовать вплоть до сегодняшнего дня. Маловероятно, чтобы индоевропейский язык, который одновременно является продуктом и отражением индоевропейской психологии, возник у этих крестьян. Скорее следует ожидать, что индоевропейцы появились после того, как эти земледельцы смешались с другими, более подвижными элементами. Из этого не следует, что эти элементы сами были индоевропейцами до того, как они достигли Дуная.

Обряд кремации

Если мы откажемся от отождествления Дунайской земледельческой культуры I с индоевропейцами, все еще остается вероятность того, что одна или несколько более поздних этнических групп, которые обосновались в долине Дуная, стали там индоевропейцами. Во всяком случае, так утверждает Е. де Мишели. Он начинает свои рассуждения с очень примечательного явления, наблюдаемого в долине Дуная и в сопредельных областях в течение бронзового века, - с изменения погребального обряда, которое заключается в переходе от трупоположения к кремации. Способ избавления от мертвых часто рассматривается как один из самых характерных обычаев того или иного народа, который наиболее стойко сохраняется на протяжении долгого периода времени. Мы на самом деле наблюдаем появление практики сжигания тел в тех областях, где умерших ранее хоронили. Наш автор думает, что распространение нового обряда произошло в результате переселения некой группы населения и что этими переселенцами были индоевропейцы, расселившиеся из долины Дуная.

Де Мишели отмечает, точно так же как и мы, что обряд кремации был принесен в Италию terramaricoli, которые были индоевропейцами. За ними последовали умбры, которым принадлежала культура вилланова, и венеты, которые, подобно terramaricoli, прибыли из Центральной Европы. Что касается Греции, то можно упомянуть Риджвея, который утверждает, что ахейцы принесли с собой обряд кремации из той же части Европы. Автор показывает, что на западе погребения, содержавшие в себе кремации, которые в течение позднего бронзового и раннего железного веков распространяются по всей территории Франции и в конечном итоге достигают Испании, могут быть связаны с кельтами, прибывшими сюда с территорий к востоку от Альп и Рейна. В Скандинавии и в Северной Германии местное население стало сжигать своих мертвых примерно в то же самое время. Далее к востоку де Мишели выделяет поля погребальных урн, которые простирались от Богемии до Вислы и принадлежали славянам. Он предполагает, что этот обычай проник туда с территории Венгрии. В самой Венгрии обряд кремации хорошо засвидетельствован по крайней мере с эпохи средней бронзы. Таким образом, итальянский филолог представляет дело так, что носители обряда кремации распространялись во все стороны с территории Венгрии, и считает, что все они были индоевропейцами. В Азии индусы практиковали обряд кремации, и мы знаем теперь, что в долине Инда этот обряд сменил более древний обряд трупоположения. Промежуточные связи между ними действительно не прослеживаются, если не считать замены трупоположений на кремации около 1100 года до н.э. в Кархемише, которую можно расценивать как отражение прихода индоевропейцев, практиковавших кремации. Но сам обряд является материальным свидетельством.

Таким образом, тезис де Мишели касается наиболее выраженного культурного синтеза среди всех индоевропейских народов, которые нам известны. Он объясняет распространение культурных особенностей, исключительно хорошо согласующихся с распространением индоевропейских языков. Однако при ближайшем рассмотрении трудности кажутся почти непреодолимыми. Приведенные факты сами по себе не вызывают сомнения, но это - далеко не все факты. В свете более полных знаний кремация представляет собой гораздо более сложную проблему, чем мог представить ее себе автор, писавший свой труд в 1902 году.

Во-первых, обряд кремации появляется гораздо раньше, чем считает де Мишели. В Британии сожженные кости были найдены в неолитических длинных курганах, а затем в круглых курганах второй стадии нашего бронзового века, который синхронен с ранним бронзовым веком на континенте. В обоих случаях обряд появляется в Британии раньше, чем началось расселение кельтов, которым де Мишели приписывал его распространение на запад. Ситуация в Бретани почти такая же. В Центральной Европе она выглядит даже еще более запутанной. В долине Неккара сожженные человеческие кости были найдены рядом с сосудами, типичными для Дунайской культуры I; создается впечатление, что ее носители и представители некоторых других групп населения также кремировали в Богемии своих умерших. Кроме того, в курганах долины Рейна, принадлежащих северному народу боевых топоров, иногда встречаются кремированные кости. В Северной Германии пепел в погребальных урнах иногда находят в поздних мегалитических гробницах. В Тюрингии и Саксонии население Дунайской культуры II, использовавшее глиняную посуду и другие вещи, подобные тем, которые встречаются в погребениях с обрядом трупоположения могильника Ленгиель в Венгрии, сжигало тела своих мертвых, в то время как другие поздние неолитические культуры долины Эльбы также принадлежали к приверженцам обряда кремации. Наконец, в Моравии колоколовидные кубки обычно сопровождают преданные земле тела «следопытов», но в одном или двух случаях они содержали кремированные останки. Все эти кремации в Центральной Европе в местном масштабе классифицируются как неолитические или халколитические и должны быть датированы не позднее чем периодом времени между 2400 и 1800 годами до н.э. Они связаны с материалом, который обычно находят вместе с преданными земле телами, принадлежавшими различным этническим типам, среди которых встречаются средиземноморцы («дунайцы»), скандинавы и «следопыты»! Еще больше запутывают ситуацию сообщения об отдельных случаях кремации с Ближнего Востока, где они датируются очень ранним временем - «неолитические» погребения в секторе Газа (Палестина), а около 2000 года до н.э. они появляются на «огненном некрополе» в Шургуле в Вавилонии (правда, последний случай вызывает сомнения). Эти разбросанные остатки невозможно связать между собой, подобно примерам из бронзового века, на которые доктор де Мишели ссылается.

Во-вторых, во многих случаях обряд трупоположения уступает место кремации без всяких других признаков разрыва преемственности в развитии культуры или присутствия новой расы. Таким образом, в Британии использование металла было введено короткоголовыми пришельцами с континента, которые строили круглые курганы (весьма отличающиеся от неолитических длинных курганов), но своих мертвых предавали земле. Вещи, найденные в сравнительно более поздних круглых курганах эпохи средней бронзы, скрывающих под собой сожженные кости, не содержат никаких признаков проникновения новых групп населения из Центральной Европы или откуда-нибудь еще. Скандинавские археологи решительно настаивают на полной непрерывности культурного развития между эпохой трупоположений и последующим периодом кремации в бронзовом веке в Дании и Швеции. Действительно, два способа погребения часто встречаются на различных уровнях одного и того же кургана. И не только это. Судя по скудному остеологическому материалу, который остается от эпохи кремации, и более богатому материалу, который дошел до нас после возвращения к обряду трупоположения, можно сделать вывод, что черепа принадлежат тем же самым расовым типам, которые жили в Дании и Швеции с эпохи позднего неолита, когда мертвых хоронили в земле. Культурный континуитет даже еще более наглядно прослеживается в юго-западной части Германии. Курганы северного народа боевых топоров на Неккаре и на нижнем Майне дают нам наиболее показательный материал. Этот народ всегда придерживался традиции - будь это в Рейнской области или в Тюрингии, откуда их предки пришли, - разжигать большой костер, возможно для погребального пира, в траншее, предназначенной для захоронения трупа. Доктор Шлиц очень правдоподобно предположил, что через некоторое время эта традиция превратилась в обычай бросать труп в костер, а не ждать, пока он погаснет, как это было первоначально. Вот и возможное объяснение появления новой практики в данной местности. В Баварии кремация входила в привычку постепенно в течение бронзового века, и, чтобы проиллюстрировать это утверждение, мы можем привести несколько примеров переходного этапа: часть тела была захоронена несожженной, а часть была кремирована, и пепел, заключенный в урну, был помещен в ту же могилу. Таким образом, обряд кремации не только появляется в разные времена, но и в удаленных друг от друга центрах, среди народов, очевидно принадлежавших различным этническим типам; его введение не связано с этническими изменениями; новый обряд развивается постепенно, как будто спонтанно и без резких колебаний. Экстраординарная сложность его распределения во времени и пространстве не дает основания однозначно предположить, что практика кремации связана с единой расой или распространялась из единого центра. Тем не менее это явление озадачивает. Все же остается вероятность того, что где-нибудь в доисторические времена жил народ, который всегда кремировал своих умерших, но по этой самой причине и еще потому, что использовал вещи из недолговечных материалов, таких как древесина и кожа, он остался неизвестным археологам. Майрс и Кристиан склоняются к мнению, что брахицефальная альпийская раса, как в Европе, так и в Азии, регулярно практиковала обряд кремации. Захоронения такого типа, по общему признанию, очень трудно обнаружить. Нужно помнить, что захоронения взрослых людей до сих пор неизвестны в нескольких культурах с расписной керамикой - Анау в Туркестане и Фессалии и Юго-Восточной Европе - или же, например, у альпийских приозерных жителей. Разделение обряда на два типа в доисторической Европе и на Ближнем Востоке, конечно, нуждается в разъяснении. Полное изучение погребальных обрядов каппадокийских хеттов и обстоятельств, при которых кремация заменяет трупоположения в Пенджабе, может показать, что этот обряд тесно связан с решением индоевропейской проблемы. В настоящее время отождествление индоевропейцев с туманным и гипотетичным народом, который широко распространился, кажется по крайней мере преждевременным, и локализация его первоначального центра в Центральной Европе представляется совершенно необоснованной.

С другой стороны, вызывает сомнение, является ли обряд кремации на самом деле характерным обычаем определенного народа, как склонны полагать профессор Риджвей и большинство итальянских специалистов по первобытной истории. Утверждается, что сжигание трупа подразумевает специфическую веру в мир неба, куда душа усопшего перемещается с помощью огня, вместо того чтобы спускаться в подземный мир или пребывать в могиле. Нельзя сказать, что изучение погребальных обрядов «примитивных» народов подтвердило эту доктрину. Напротив, оно показало, что большое разнообразие погребальных обрядов существует среди родственных в культурном и физическом плане племен. В Америке некоторые индейцы кремируют своих усопших, некоторые избавляются от мертвых другими способами. Та же самая картина наблюдается среди меланезийцев и жителей тихоокеанских островов. В Австралии, где коренное население необычно однородно в этническом плане, кремация является всего лишь одним из многих обрядов. Даже в пределах одного племени он может применяться к определенному классу, в то время как другие члены того же самого племени предаются земле или выставляются на платформах и на деревьях. Что еще более примечательно, трупоположения и кремации практиковали тасманские аборигены. Этот народ сохранил палеолитический облик своей культуры, не сумев подняться в культурном отношении выше, чем носители культуры европейского ориньяка. Такие примеры предупреждают нас, что не следует преувеличивать значения погребального обряда в качестве определения того или иного этноса. В случае с сибирскими аборигенами ясно, что сжигание трупов получило у них распространение потому, что это был самый эффективный способ избавиться от трупа, поскольку земля из-за постоянных морозов была слишком твердой, чтобы вырыть в ней могилу.

В любом случае нельзя доказать, что все индоевропейцы кремировали своих покойников и что все народы, практиковавшие обряд кремации, были индоевропейцами. В Боснии самые ранние курганы, которые обычно приписывают иллирийцам, скрывают под собой несожженные долихоцефальные останки. Погребения раннего железного века в Македонии, которые должны быть приписаны протодорийцам или их ближайшим родственникам, неизменно содержали трупоположения. В материковой Греции обряд кремации не обнаружен в некрополях раннегеометрического периода Тиринфа, Асине и Аргоса. Как мы уже упоминали выше, с одинаковой степенью вероятности можно предполагать, что эта традиция могла попасть в Грецию из Малой Азии и что она была занесена из Центральной Европы ахейцами или дорийцами. Самый ранний фригийский курган в Гордионе содержал несожженное тело. Напротив, ни ранние кремации из Палестины, ни сомнительные примеры из Шургуля в Месопотамии не могут быть приписаны индоевропейцам. И хотя население Кархемиша, которое начало кремировать покойников около 1100 года до н.э., может быть названо «хеттами», нет никаких доказательств того, что они смешались с тем же самым индоевропейским элементом, который оказывал влияние на хеттов в Каппадокии тремя или четырьмя столетиями ранее.

На основании этого поверхностного обзора погребальных обрядов, древних и современных, можно сделать следующие выводы: 1) никакой единый этнический компонент не удается выделить соматическим путем или посредством анализа его керамики или орудий, с которым можно связать все кремации даже в Центральной Европе в течение 3-го и 2-го тысячелетий до н.э., не говоря уже о таковых в Британии или на Ближнем Востоке и о современных примерах из Австралии и Америки; 2) замена трупоположений на обряд кремации не сопровождалась никакими этническими изменениями; 3) нельзя доказать, что практика сжигания трупов возникла в Центральной Европе и распространилась оттуда; 4) кремация не засвидетельствована для всех ранних индоевропейских народов, в то время как ее иногда практиковали и неиндоевропейцы. На этих основаниях привлекательная на первый взгляд гипотеза доктора де Мишели должна быть отвергнута.

Скандинавы в долине Дуная

Возможности Центральной Европы для решения интересующего нас вопроса все еще далеко не исчерпаны. В долине Дуная появлялись и другие культурные группы, которые пользовались наследием «дунайцев». В Венгрии и Моравии Дунайская культура I уступила место примерно в середине 3-го тысячелетия до н.э. новой группе населения, центр которой находился в Венгрии. Она сохранила многие старые элементы и смогла приобрести новые. Степень организации общества возросла, и в то же самое время оно стало более консолидированным. Это было необходимо, чтобы противостоять другим группам населения; поселения увеличиваются в размерах, рядом с ними располагаются большие некрополи, иногда возводятся оборонительные стены; начинают изготавливать боевое оружие. С точки зрения культуры эти новшества имеют двойной аспект: с одной стороны, своего рода варварская роспись сосудов, в которой краски наложены на поверхности вазы после ее полировки и обжига, - некоторые типы керамики, такие как сосуды на подставках, указывают на импульс, который шел на восток от носителей культуры расписной керамики из Трансильвании; с другой стороны, некоторые типы сосудов и наличие очковидных спиральных брошей из меди свидетельствуют о контактах с Троей II. Этнические изменения обозначены присутствием высоких долихоцефальных скелетов северного типа в могильниках Бодрогкерештур около Токая и Ленгиель в округе Толна к югу от Будапешта.

Некоторые авторы, считающие, что индоевропейцы принадлежали к северной расе, все же полагают, что они представляли собой только одну из ее ветвей. Де Лапу выделил индоевропейскую область в Центральной Европе, куда представители этой северной расы постепенно проникали. Теперь в Венгрии мы имеем свидетельства этого проникновения. Культура, которую принесли северяне в Венгрию, показывает несомненные черты сходства с современными ей культурами Иллирии, Фессалии и Трои. Ее варианты можно далее проследить в Моравии, Силезии, Богемии, Саксонии и Баварии. Мы, таким образом, во второй период существования дунайской культуры можем проследить наличие у нее интенсивных связей с другими культурами, которых не было в первом периоде. Разве условия, которые постулируются доктором Джайлсом, теперь соблюдены? Я так не думаю.

Долина Дуная в ту эпоху, по всей видимости, не была тем самым центром, из которого культура начала распространяться в разные стороны и где новые элементы, привнесенные извне, получили дальнейшее развитие. Связи с Троей, например, свидетельствуют о том, что культурное влияние шло не на нее, а из нее. В то же время большинство европейских элементов в Трое нельзя рассматривать в качестве прямого наследия дунайской культуры. Каменные топоры с четкими гранями с территории Троады, кажется, не встречаются в Венгрии в это же самое время, но первые медные топоры действительно начинают тогда появляться. Создается впечатление, что мы наблюдаем две стороны одного и того же явления. Возможно, было проникновение жителей Северной Европы через территорию Болгарии в Троаду, отмеченное преимущественно каменными топорами, а также и в Венгрию, отмеченное долихоцефальными черепами и медными топорами. Если последняя волна достигла Венгрии с Востока через Карпаты, то она, возможно, принесла с собой эти элементы трансильванской культуры, которые затем варваризуются в Дунайской культуре II. Но в этом случае, если северяне и были индоевропейцами, нет никакой причины для того,

чтобы распространять это наименование только на пришельцев из Венгрии, поскольку последние не добрались до Малой Азии. Они были, скорее, одной из групп переселенцев с севера, центр которого лежал вне долины Дуная. Не исключено, что этот центр и был колыбелью индоевропейцев.

Справедливость подобного утверждения наглядно видна в последующий период, когда переселение северных народов можно проследить на территории Моравии и Богемии. Переселенцы, которые появились там около 2000 года до н.э. несколькими группами, приносят с собой все достижения тогдашней цивилизации, предшествующее развитие которой можно во всех деталях проследить к северу и востоку от этих областей. Отважные охотники и пастухи завоевали земли, занятые земледельцами Дунайской культуры, и, в отличие от них, предпочитали возводить свои поселения на вершинах холмов. Эти мобильные племена принесли с собой новые типы сосудов - так называемой северной керамики с орнаментом набегающей волны; использовали кремень вместо камня для изготовления кельтов и имели роскошные боевые топоры из камня; иногда они насыпали курган над покойником. Подобные этнические элементы появляются в Трансильвании и Венгрии примерно в то же самое время, и в качестве следов своего пребывания завоеватели оставили после себя курганы, новые типы медных и каменных топоров, сосуды с волнообразным орнаментом, которые служат верным признаком их расселения. Причем они попали туда с юго-востока и востока, а также с севера. Долина Дуная была, таким образом, занята выходцами из Северной Европы, а не была тем центром, из которого группы северян перемещались в северном направлении.

Эти пришельцы с севера, должно быть, уже были индоевропейцами, если индоевропейцы и на самом деле были выходцами из Скандинавии; последующие культуры, как в Венгрии, так и в Богемии, возникли на основе культур третьего периода, которые мы только что упоминали. Позднее не было никаких массовых переселений вплоть до эпохи поздней бронзы. Культура бронзового века долины Дуная обнаруживает черты преемственности у местных культур неолитической и энеолитической эпох. Глиняная посуда раннего бронзового века из погребений Богемии, Саксонии, Силезии и Моравии происходит от североевропейской керамики, при этом определенное влияние на нее оказали также типы, характерные для «следопытов» и более ранней Дунайской культуры II, найденные в Ленгиеле; в погребениях раннего бронзового века находят каменные боевые топоры, изделия из рога, крайне редко изделия из бронзы, а в Восточной Венгрии типичным оружием бронзового века был металлический топор. Распространение металлургии не сопровождалось приходом сюда новых групп населения. Торговцы действительно прибывали - «следопыты», которые принесли колоколовидные кубки с запада, были весьма немногочисленны, - развитие культуры стимулировалось торговлей с Троей оловом, а с Критом и Грецией янтарем. Народ, который использовал металлы и занимался их обработкой, принадлежал в целом к более развитым группам населения. Во второй половине 2-го тысячелетия он обогнал в области металлургии ведущие центры Азии и Эгеиды, создал оригинальную серию форм. Среди них следует выделить превосходное оружие - рубящий

меч, которому было суждено завоевать Эгеиду, а затем и Древний Восток и который вплоть до настоящего времени известен как рапира или шпага (рис. 25).

Рука об руку с этими культурными преобразованиями шел процесс социальной эволюции, который привел к появлению военной аристократии, которая установила свое господство над общинами земледельцев. В отличие от искусства каменного века искусство бронзового века долины Дуная несет на себе отпечаток варварской изысканности. В то же самое время социальная структура усложнилась, теперь она включала в себя не только простых общинников, появились вожди, чье влияние и могущество постепенно росли. Важная роль отдельных личностей хорошо засвидетельствована для раннего бронзового века, когда появляются курганы правителей, в которые помещались богатые золотые украшения и великолепное оружие. Они возвышались среди простых грунтовых могил соплеменников. Очень вероятно, что концентрация власти вождями началась еще до прихода северян. Боевые топоры, которые тогда появились, подобно церемониальным топорам из Гиссарлыка, возможно, были символами власти. У нас есть некоторые указания на то, что те отважные скотоводы, которые в то время селились на холмах, утвердились в качестве правителей среди земледельцев, являвшихся наследниками более древней и примитивной культуры. Столкновения между оседлыми и кочевыми народами, а также социальные потрясения нарушили однородность земледельческих общин, жизнь стала разнообразнее, что привело к невиданному взлету во всех областях жизни культур бронзового века.

Ферментом, который привел в действие все эти процессы, некоторые исследователи склонны считать индоевропейцев. Но прежде чем их удастся отождествить с высокими скандинавами, появление которых мы уже описывали, следует упомянуть и о другой современной им группе пришельцев.

Альпийские поселенцы в долине Дуная

В течение периода потрясений другие народы перешли к занятиям земледелием на лессовых землях Центральной Европы. Они были, очевидно, горцами, пришедшими с запада, и их можно назвать жителями Альп без всякого ущерба любым теориям об устройстве их черепов. Нужно разобраться, не были ли они индоевропейцами.

Родиной пришельцев, очевидно, была горная местность, и они были потомками того донеолитического народа, с которым мы познакомились в последней главе. От своих предков они унаследовали, как мы видели, привычку сооружать свайные постройки на берегах озер, а с некоторыми достижениями неолита они познакомились у земледельцев долины Дуная, чьи территории они теперь захватили. Оснащенные таким образом, они создали хорошо известную неолитическую цивилизацию швейцарских приозерных жителей, в то время как другие родственные им группы населения в рейнской долине, Бадене и Баварии строили укрепленные поселения на вершинах холмов и создали собственные культуры, названные по характерным памятникам соответственно Мишельбург и Альтейм. Эти неолитические культуры отставали в своем развитии по сравнению с Дунайской культурой I, но их создатели, которые одновременно занимались скотоводством, земледелием и охотой, дальше продвинулись в своем социальном развитии. Этому способствовало строительство свайных построек на берегах озер, что требовало высокой организации труда. Те поселения, которые располагались на суше, были укреплены валом и рвом, а находившиеся внутри укрепления хижины располагались правильными рядами. Все это предполагает наличие верховной власти, способной сплотить усилия всех членов коллектива. Этот тип социальной организации общества, подобно архитектуре, которая воплощает его, возможно, был обусловлен суровыми условиями жизни альпийцев в донеолитические времена. К третьему периоду существования культуры в долине Дуная создатели этой горной цивилизации, хотя и раздробленной на множество культурных групп, начали расширять свою территорию. Это было неизбежно. Всегда существовал избыток населения в узких горных долинах, и оно вынуждено было искать себе применения на стороне, становясь разбойниками или поступая на службу в качестве наемников или прислуги. Итак, разрозненные группы обитателей поселений на холмах из Юго-Западной Германии достигли территории Богемии примерно в то же самое время, что и жители Северной Европы. Из Швейцарии часть населения переселилась на озера Северной Италии. Находки характерной керамики на нескольких поселениях в Нижней Австрии и, возможно, Моравии свидетельствуют о присутствии там части того же самого населения, которое пришло с восточных склонов Альп. Свайные постройки имеются и в среднем течении Дуная, хотя точная их датировка и неизвестна, на берегах Дуная и Тисы, а также на озерах Каринтии, Карниолии и Штирии. К эпохе позднего бронзового века подобный тип жилища появляется в Боснии, а античные авторы сообщают нам, что в их времена подобные постройки существовали и в Македонии.

Теперь у нас есть весомые основания полагать, что альпийская зона была заселена праиндоевропейцами. Отсюда, примерно с территории, расположенной между Тюрингией и Истрией, начали расселяться по Европе кельты. Италики представляли собой их южную ветвь, и наличие у них жилищ типа terremare свидетельствует о том, что их предки некогда жили в свайных постройках. Опять-таки имеются несомненные черты сходства между керамикой боснийских озерных жителей и обитателей terremare, с одной стороны, и керамикой населения Македонии раннего железного века - с другой. Последних можно считать протодорийцами, если не протоэллинами, тогда как первых можно определить как италиков. Видимо, не случайно, что те же самые типы керамики, среди которых можно выделить сосуды с высокими ручками, можно проследить по всей Южной России до Днепра в скифских курганах на протяжении всего железного века. Более отдаленные аналогии можно найти в Венгрии, где они появляются в эпоху среднего бронзового века и продолжают существовать в галльштатский период. Таким образом, происхождение большого числа индоевропейских народов можно связать с группой альпийских культур. Между ними можно проследить даже более тесную взаимосвязь, если согласиться с точкой зрения Тейлора, что физический тип праиндоевропейцев больше всего напоминал тот тип пракельтов, который выделяет Риджвей, - высокие блондины, брахицефалы, - одна группа такого населения оставила после себя круглые курганы на территории Британии; этот тип изначально мог появиться в горах Европы.

Тем не менее отнюдь не просто проследить связи между жителями альпийской зоны с территориями к востоку и северу от нее. Во-первых, нельзя сделать конкретных выводов о преобладании того или иного погребального обряда; нам неизвестны ранние погребения приозерных жителей с территории Швейцарии, Верхней Австрии, Черногории и Боснии; то же самое относится и к обитателям сухопутных поселений альтеймского типа на территории Баварии. С другой стороны, родственные им группы населения мишельбургской культуры в Рейнской области и даже в Богемии никогда не сжигали своих умерших, а всегда хоронили их в ямах под жилищами, которые затем разрушались. Поэтому недопустимо утверждать, что эти жители Центральной Европы изначально практиковали обряд кремации, о возможности наличия которого говорилось выше. В то же самое время все эти альпийские культуры принадлежат к относительно позднему времени и многие черты своей культуры заимствовали в значительной степени у других групп населения, так что трудно сказать, какие именно из них являются изначально им присущими.

Альпийская цивилизация в своей ранней стадии не соответствует той культуре индоевропейцев, которая известна нам по данным сравнительного языкознания. Горная страна, пересеченная долинами и пропастями, плохо соответствует данным о раннем знакомстве индоевропейцев с лошадью. Костные останки этого животного не были найдены при раскопках древнейших поселений в Швейцарии. Мы склоняемся к точке зрения, что индоевропейцы лишь со временем заселили альпийскую зону.

У всех народов горных областей Европы можно обнаружить признаки смешения с населением Северной Европы, причем этот процесс начался еще до периода их повсеместного расселения. Рядом с поселениями мишельбургской культуры в Вюртемберге и Бадене часто возвышаются курганы, в которых находят керамику со шнуровым орнаментом и боевые топоры и которые могли служить местом погребения вождей северных племен. На поселениях баварской культуры Альтейм и в деревнях на озерах Верхней Австрии также часто встречаются каменные боевые топоры (ср. рис. 27, 5), прототипы которых следует искать на севере и востоке. Здесь, точно так же как и в Трое, они могли быть символами власти, которые носили вожди северных племен. Кроме того, подобные топоры встречаются в Верхней Италии как в terremare, так и в более раннее время. Керамика с мишельбургских укрепленных поселений и селищ в Нижней Австрии также включает в себя типы, напоминающие керамику Северной Европы, которая, как мы уже знаем, проникала в долину Дуная и на древнейшие приозерные поселения в Черногории. Имеющая форму полумесяца ручка, столь характерная для итальянских terremare и позднейших приозерных поселений на территории Боснии, могла быть позаимствована или, по крайней мере, возникла под влиянием более ранних и более простых типов, появляющихся в северном контексте в Богемии, Моравии и Галиции. Характерный для мишельбургской культуры дом с портиком, который так напоминает греческий мегарон (фото 8, А), как полагает Рейнерт, имеет северное происхождение. Таким образом, на восточных склонах Альп мы находим многочисленные свидетельства культурных контактов между жителями этих мест и Северной Европы. В Швейцарии имеются и краниологические свидетельства в пользу этого; там мы находим курганы пришлого населения с керамикой и вещами тюрингского и рейнского типов, которые проникают на юг вплоть до кантона Цюрих. Там мы не только находим свайные поселения более позднего времени (даже на Женевском и Невшательском озерах, при раскопках которых находят характерные северные каменные топоры), но и типичные долихоцефальные черепа, что свидетельствует о проникновении населения Северной Европы в среду изначально брахицефального альпийского населения. Многие антропологи склонны считать, что высокие брахицефалы появляются здесь в результате смешения альпийской и северной рас.

Следовательно, присутствие северных элементов среди обитателей горной зоны в период позднего неолита следует признать как факт на основании культурных и антропометрических данных. Мы уже видели, что такой элемент способствовал установлению связей между Центральной Европой и другими областями. Поэтому, вероятно, не будет слишком опрометчивым видеть в нем, в том числе и в альпийском регионе, один из индоевропейских компонентов. То есть мы могли бы считать, что жители альпийской зоны стали индоевропейцами в результате смешения с пришельцами из Северной Европы, а оно могло явиться следствием их завоевания последними.

Перед нашими глазами прошел целый акт в театрализованном представлении под названием первобытная история Европы. Мы стали свидетелями зарождения на Центрально-Европейской равнине производящих форм хозяйства, которые освоили носители дунайской культуры. Мы смогли наблюдать за тем, как грубые охотники в горной зоне заимствовали достижения неолита у «дунайцев», а затем создали собственные культуры, одни носители которых жили в свайных поселках вблизи озер, а другие - в укрепленных поселениях на холмах. Мы обнаружили следы вторжений безымянных народов, основным оружием которых были каменные топоры, а также проследили, какие последствия подобные вторжения имели для населения горной местности и равнин. Мы заметили одну чрезвычайно важную вещь - преобразование земледельческой культуры, занимавшей значительную территорию, но чрезвычайно консервативную, в ядро цивилизации, несущей в себе потенциальные возможности к развитию и расширению. Из столкновений различных культур и различных этнических групп с отличными друг от друга типами экономической организации и социальных традиций возникли варварские рудименты государств. В этих пределах мы различаем ядро, оплодотворенное торговлей с югом и западом, откуда по крайней мере два исторических народа, италики и кельты, двинулись дальше, чтобы завоевать большую часть континента и распространить на нее индоевропейскую культуру. В качестве движущей силы мы должны признать еще один элемент, который мы также встретили в Трое и в бассейне Эгеиды. Таким образом, хотя мы пока и не нашли колыбель индоевропейских народов, мы имеем путеводную нить, которая ведет нас в ту область, на которую сообща указывают данные лингвистики и этнологии, - равнинные территории Северной и Восточной Европы. На ней, по всеобщему признанию, преобладала североевропейская раса, к рассмотрению которой мы теперь переходим.

Ранняя этническая история народов Европы относится к проблемам, вызывающим оживленные дискуссии. Вопрос о том, что представляло собой население Европы в эпоху энеолита и бронзы, связан с проблемой формирования индоевропейской языковой общности и ее локализации.

В индоевропейских языках, распространившихся на территории Европы, обнаруживаются элементы явно неиндоевропейского происхождения. Это так называемая субстратная лексика - реликты исчезнувших языков, вытесненных индоевропейскими языками. Субстрат оставляет следы, иногда весьма заметные, не только в лексике, но и в грамматической структуре диалектов племен, переселившихся на новые места жительства. В последние десятилетия исследованиями Л. А. Гиндина установлено наличие нескольких субстратных слоев на юге Балканского полуострова, островах Эгейского моря. Среди них выделяется эгейский субстрат - конгломерат гетерогенных и разновременных топонимических и ономастических образований. Гораздо более однороден, по мнению исследователей, минойский - язык линейного письма А, бытовавший на Крите уже в III тыс. Отмечено определенное структурное сходство минойского с языками северо-западнокавказского круга, древнейший представитель которых - хаттский - хронологически сопоставим с минойским.

Несколько хронологически различных субстратных слоев нрослеживается на Апеннинах. Наиболее древний слой имеет, вероятно, иберийско-кавказское происхождение (следы его обнаруживаются на западе полуострова и особенно на о. Сардиния). К более позднему времени М. Паллоттино относит "эгейско-азйанический" субстрат, обнаруживаемый также по всей Эгеиде.

В Западном Средиземноморье выявлен автохтонный субстрат, к которому, вероятно, принадлежал иберийский; для него также допускаются кавказские параллели. Согласно археологическим реконструкциям и некоторым (пока единичным) языковым фактам, можно предположить наличие аналогий, определяемых как прасеверокавказские, и в ряде позднепеолитических культур Карпато-Дунайского района.

Крайний запад Европы до появления там индоевропейцев (приход кельтов в Ирландию датируется второй четвертью I тыс. до н. э.) был заселен народами, по антропологическому типу близкими к средиземноморским; население северных районов Ирландии относилось, как полагают, к эскимоидному типу. Субстратная лексика этого ареала пока не исследована.

На северо-востоке Европы анализ древнейшей гидронимики свидетельствует о наличии в этих районах населения, принадлежащего к финно-угорской семье. Западная граница этого ареала в IV тыс. проходила в Финляндии между реками Торне и Кеми и по Аландским островам. Что касается Центральной Европы - области распространения так называемой древнеевропейской гидронимии,- этноязыковая характеристика этого ареала затруднительна.

Впоследствии на древние местные культуры Европы наслаиваются носители индоевропейских диалектов, постепенно их ассимилируя, однако островки этих древних культур остаются еще на протяжении ранней бронзы. К их материальным следам, сохранившимся до наших дней на территории Европы от Скандинавии до Средиземноморья, относят, в частности, особые мегалитические сооружения - дольмены, кромлехи, менгиры, предположительно имевшие культовое назначение.

В историческое время индоевропейские народы и языки постепенно распространяются на обширнейшей территории от крайнего запада Европы до Индостана; очевидно, что по мере продвижения в глубь истории мы подойдем к периоду их существования в некоторой территориально более ограниченной области, которая условно определяется как индоевропейская прародина. Со времени возникновения индоевропеистики в первой половине XIX в. вопрос о прародине индоевропейцев неоднократно оказывался в центре внимания исследователей, оперировавших, помимо языкового материала, данными тех смежных наук, которые в соответствующий период достигали необходимого уровня развития, в частности археологии и антропологии.

Перелом в подходе к индоевропейской проблематике наметился в конце 50-х - начале 60-х годов, когда расширенное изучение как археологии Центральной и Восточной Европы и прилежащих областей, так и соотношений между индоевропейской языковой семьей и другими семьями и многочисленные смежные исследования привели к выработке новых методологических основ для решения проблемы локализации прародины индоевропейцев. В свою очередь, насчитывающее более чем полуторавековую историю сравнительно-историческое изучение индоевропейской лексики и древнейших письменных источников позволило выявить древнейшие слои словарного фонда, характеризующие социальный уровень индоевропейцев, их экономику, географическую среду, бытовые реалии, культуру, религию. По мере совершенствования процедуры анализа степень достоверности реконструкций повышается. Этому же должны способствовать и более тесные контакты индоевропеистики со смежными дисциплинами - археологией, палеогеографией, палеозоологией и др.В качестве иллюстрации необходимости такого сотрудничества приведем один хорошо известный пример. Для ведийск. asi-, авест. ahhu- "(железный) меч" реконструируется исходная форма *nsis с тем же значением. Однако данные археологии свидетельствуют о том, что эта восстановленная форма не является ни общеиндоевропейской, ни даже индоиранской, так как распространение железа в качестве материала для оружия датируется временем не ранее IX-VIII вв., когда не только индоевропейского, но и индоиранского единства уже давно не существовало. Поэтому более вероятна семантическая реконструкция данной основы как "оружие (меч?) из меди/бронзы".

В последние десятилетия удалось достичь относительного единства взглядов на хронологические границы общеиндоевропейского периода, который относится к V-IV тыс. IV тысячелетие (или, как считают некоторые, рубеж IV и III тыс.) было, вероятно, временем начала расхождения отдельных индоевропейских диалектных групп. Принципиальное значение в решении этих проблем имели факты, полученные путем анализа лингвистических данных, на отдельных аспектах которого целесообразно остановиться подробнее.

Для общеиндоевропейского восстанавливается достаточно разветвленная терминология, связанная со скотоводством и включающая обозначения основных домашних животных, нередко дифференцированные по полу и возрасту: *houi- "овца, баран" (наличие общих слов со значением "шерсть" *hul-n-, "чесать шерсть" - *kes-/*pek- предполагает, что речь идет о домашней овце), *qog- "коза", *guou- "бык, корова", *uit-l-/s- "теленок", *ekuo- "конь, лошадь", *su- "свинья", *porko- "поросенок". В индоевропейских языках широко распространен глагол *pah- "охранять (скот), пасти", Из продуктов питания, связанных с разведением скота, следует назвать *mems-o- "мясо", *kreu-"сырое мясо"; название "молока" ограничено отдельными ареалами (его отсутствие в части древних индоевропейских диалектов объясняется исследователями табуированием обозначения "молока", которое в представлениях древних индоевропейцев было связано с магической сферой), с другой стороны, интересно отметить некоторые общие обозначения продуктов переработки молока, например: *sur-,*s.ro- "свернувшееся молоко; сыр".

К общим земледельческим терминам относятся обозначения действий и орудий обработки земли и сельскохозяйственных продуктов: *har- "обрабатывать землю, пахать", *seH(i)- "сеять", *mеl- "молоть", *serp- "серп", *mеН- "созревать, собирать урожай", *pe(i)s- "толочь, измельчать (зерно)". Из общих наименований культурных растений надо назвать *ieuo- "ячмень", *Had- "зерно", *pur- "пшеница", *lino- "лен", *uo/eino- "виноград, вино", *(s)amlu- "яблоко" и др.

Общеиндоевропейские обозначения экологических условий и представителей растительного мира: *kel- "возвышенность, холм", *hap- "река, поток", *tek- "течь, бежать", *seu-/*su- "дождь", *(s)neigh- "снег", *gheim- "зима", *tep- "жара, тепло"; наряду с общим названием "дерева" *de/oru- выделяются следующие виды: *bhergh- "береза", *bhaHgo- "бук", *perk-u- "дуб", *e/oi- "тис", *(s)grobho- "граб" и др.

Индоевропейская фауна представлена следующими общими наименованиями: *hrtko- "медведь", *ulko-/*lp- "волк", *1еu- "лев", *ulopek- "лиса, шакал", *el(e)n-/*elk- "олень; лось", *leuk- "рысь", *eghi-(*oghi-, *anghi-) "змея",; *mus- "мышь", *he/or- "орел", *ger- "журавль", *ghans- "водяная птица, гусь, лебедь", *dhghu- "рыба", *karkar- "краб" и др.

Одним из наиболее существенных аспектов индоевропейской проблемы является вопрос об абсолютной хронологии процессов, происходивших в дописьменную эпоху. Расхождения в определении хронологических границ индоевропейского единства, как и периода членения индоевропейской общности и выделения отдельных диалектных групп, достигают порой в разных построениях одного-двух тысячелетий. Именно поэтому особенно важен разработанный в сравнительно-исторической лингвистике метод датировки языковых событий (моментов распада праязыковых общностей), так называемый "метод глоттохронологии, исходящий из факта наличия в языках базисной лексики (включающей такие общечеловеческие понятия, как числительные, части тела, самые общие явления окружающей среды, общечеловеческие состояния или действия), которая, обычно не заимствуясь из одного языка в другой, тем не менее подвержена изменениям, обусловленным внутриязыковыми причинами. Установлено, что за 10 тыс. лет около 15 % исконной лексики заменяется на новую; по мере углубления реконструкции процентное соотношение несколько сдвигается: так, за 2 тыс. лет изменяется около 28% слов основного фонда, за 4 тыс. - около 48% и т. д. Несмотря на реальные трудности, стоящие перед глоттохронологией (например, она не учитывает возможности резких изменений словарного состава языка, более того, надо постоянно иметь в виду, что она будет давать "заниженную" хронологию по мере углубления реконструкции), она может быть использована в расчетах, отчасти сопоставимых с радиоуглеродными датировками в археологии. Создаются предпосылки для соотнесения реконструируемых данных с определенными по месту и времени археологическими комплексами.

Роль лексики в изучении дописьменной истории народов не ограничивается сказанным выше. Наряду с исследованием основного словарного фонда не меньшее значение принадлежит анализу культурной лексики - обозначению предметов и понятий, которые заимствуются при различного рода языковых контактах. Знание закономерностей фонетического развития контактировавших языков дает возможность определить относительную хронологию этих контактов и таким образом сузить вероятные границы их локализации.

Так, известен ряд культурных терминов, общих для индоевропейского (или какой-то части его диалектов), с одной стороны, и семитского или картвельского - с другой. Еще в конце прошлого века были отмечены отдельные индоевропейско-семитские схождения типа индоевропейского *tauro- "(дикий) бык ~ семит. *tawr- "бык"; тогда же была высказана идея о возможной смежности индоевропейской и семитской прародины. Надо отметить ряд лексических заимствований в индоевропейские языки из древних языков Передней Азии - шумерского, хаттского, например, индоевропейское *r(e)ud(h)- "руда, медь; красный" ~ шумер. urud, индоевропейское *pars-/*part- "барс, леопард" ~ хатт. ha-pras- "барс" и др. Независимо от направления этих заимствований важен сам факт наличия языковых (а следовательно, и этнических) контактов, препятствующий отождествлению большинства районов Центральной и Западной Европы с индоевропейской прародиной.

О дописьменном периоде индоевропейской истории сохраняют косвенные свидетельства и другие языковые уровни. Знание фонетических закономерностей и установление грамматических изоглосс позволяют проследить последовательное выделение диалектных групп из некоторой общности: параллельное языковое развитие, наблюдаемое в группе выделившихся диалектов, указывает на вхождение их в относительно замкнутую зону и пребывание в ней в течение определенного времени. Учет фонетических изменений принципиально важен и при анализе заимствований (это единственный способ определить характер последних - общеиндоевропейский, или индоиранский, или восточноиранский и т. д.), и для выявления языковых союзов.

В настоящее время множество точек зрения но индоевропейской проблематике группируется вокруг нескольких основных гипотез, локализующих прародину индоевропейцев соответственно в Балкано-Карпатском регионе, в евразийских степях, на территории Передней Азии, в так называемой циркумпонтийской зоне.

Культуры Балкано-Карпатского региона с глубокой древности отличались яркостью и самобытностью. Этот район вместе с Малой Азией образовывал одну географическую зону, в которой в VII-VI тыс. шла "неолитическая революция": впервые на Европейском континенте население здесь перешло от присваивающих форм хозяйства к производящим. Следующей ступенью исторического развития было открытие свойств меди; уровень металлургического производства в V-IV тыс. был в этом районе очень высоким и, возможно, не имел себе равных в то время ни в Анатолии, ни в Иране, ни в Месопотамии. Балкано-карпатские культуры этого периода, по мнению сторонников гипотезы балканской прародины (В. Георгиев, И. М. Дьяконов и др.), генетически связаны с раннеземледельческими культурами неолита. Именно в этом регионе, согласно данной гипотезе, должны были обитать древнейшие индоевропейцы. Принятие этой гипотезы как будто снимает некоторые историко-хронологические и лингвистические проблемы.

При этом встают, однако, гораздо более серьезные трудности. Прежде всего необходимо учитывать выявленную археологически ориентацию движения древнебалканских культур, которая шла в южном направлении. Продолжение древнебалканских культур IV тыс. обнаруживается на юге Балкан и в Эгеиде, на Крите и Кикладах, но не в восточном направлении, куда должны были, согласно этой гипотезе, перемещаться отдельные группы индоевропейцев. Нет свидетельств и движения этих культур на запад Европейского континента, который начинает "индоевропеизироваться" не ранее II тыс. до н. э. Поэтому в рамках балканской гипотезы остается неясным, где находились носители индоевропейских диалектов после значительных этнокультурных сдвигов в Центральной и Восточной Европе IV-III тыс.

Трудности хронологического и культурно-исторического характера, связанные с принятием балканской гипотезы, усугубляются лингвистическими проблемами. Сведения о природных условиях, элементах общественного строя, экономического уклада, системы мировоззрения, которые восстанавливаются для древнейшего индоевропейского периода, не укладываются в набор признаков, характеризующих центральноевропейские земледельческие культуры. Показательно и то, что гипотеза балкано-карпатской прародины индоевропейцев не в состоянии объяснить, где и когда могли происходить их длительные контакты с другими языковыми семьями (картвельской, северокавказской, семитской и др.), сопровождавшиеся заимствованием культурной лексики, формированием языковых союзов и т. д. Наконец, локализация индоевропейской прародины на Балканах воздвигла бы дополнительные, трудности перед теорией ностратического родства, по которой ряд языковых семей Старого Света - индоевропейская, картвельская, дравидинская, уральская, алтайская, афразийская - восходят к одной макросемье. По историко-лингвистическим сообряжениям время распада ностратической языковой общности, локализуемой на северо-востоке Африки и в Передней Азии, относится к XII - XI тыс. Несмотря на гипотетичность многих частных вопросов ностратической теории, ее нельзя не учитывать в реконструкциях хронологически более поздних периодов соответствующих языковых семей.

Согласно другой гипотезе (Т. В. Гамкрелидзе, Вяч. Вс. Иванов и др.), областью первоначального расселения индоевропейцев был район в пределах Восточной Анатолии, Южного Кавказа и Северной Месопотамии V-IV тыс. Для доказательства этой гипотезы привлекаются аргументы палеогеографии, археологии (непрерывность развития местных анатолийских культур на протяжении всего III тыс.), данные палеозоологии, палеоботаники, лингвистики (последовательность разделения индоевропейской диалектной общности, заимствования из отдельных индоевропейских языков или их групп в неиндоевропейские языки и обратно и др.).

Лингвистическая аргументация данной гипотезы основана на строгом использовании сравнительно-исторического метода и основных положений теории языковых заимствований, хотя и вызывает возражения оппонентов по некоторым частным вопросам. Очень важно подчеркнуть, что индоевропейские миграции рассматриваются согласно этой концепции не как тотальная этническая "экспансия", но как движение в первую очередь самих индоевропейских диалектов вместе с определенной частью населения, наслаивающегося на различные этносы и передающего им свой язык. Последнее положение методологически очень важно, так как показывает несостоятельность гипотез, опирающихся в первую очередь на антропологические критерии при этнолингвистической атрибуции археологических культур. В целом, несмотря на то что рассматриваемая гипотеза требует уточнения по ряду археологических, культурно-исторических и лингвистических вопросов, можно констатировать, что выделение ареала от Балкан до Ирана и восточнее как территории, на определенной части которой может быть локализована индоевропейская прародина, пока не встретило опровержений принципиального порядка.

Проблема распада общеиндоевропейского единства и расхождения индоевропейских диалектов получила наиболее основательную разработку (несмотря на дискуссионность ряда моментов) в рамках данной концепции, поэтому на них следует остановиться особо. Начало миграций индоевропейских племен относится по этой гипотезе к периоду не позднее IV тыс. Первой языковой общностью, выделившейся из индоевропейской, считается анатолийская. О первоначальном, более восточном и северо-восточном расположении носителей анатолийских языков по отношению к историческим местам их обитания свидетельствуют двусторонние заимствования, обнаруживаемые в анатолийских и кавказских языках. Выделение греко-армяно-арийского единства следует за обособлением анатолийцев, причем арийский диалектный ареал предположительно отделяется еще в пределах общеиндоевропейского. Впоследствии греческий (через Малую Азию) попадает на острова Эгейского моря и в материковую Грецию, наслаиваясь на неиндоевропейский "эгейский" субстрат, включающий различные автохтонные языки; индоарийцы, часть иранцев и тохары движутся в разное время в (северо-) восточном направлении (для индоарийцев допускается возможность продвижения в Северное Причерноморье через Кавказ), тогда как носители "древнеевропейских" диалектов через Среднюю Азию и Поволжье перемещаются на запад, в историческую Европу. Таким образом, допускается существование промежуточных территорий, где оседали, вливаясь в местные популяции повторными волнами, вновь прибывающие группы населения, позднее заселившие более западные области Европы. Для "древнеевропейских" языков общим исходным (хотя и вторичным) ареалом считаются область Северного Причерноморья и приволжские степи. Этим объясняется индоевропейский характер гидронимии Северного Причерноморья, сопоставимой с западноевропейской (отсутствие более восточных следов индоевропейцев может быть вызвано недостаточной изученностью древнейшей гидронимии Поволжья и Средней Азии), и наличие большого пласта контактной лексики в финно-угорских, енисейских и других языках.

Территория, где предполагается локализация вторичной языковой общности изначально родственных индоевропейских диалектов, занимает центральное место в третьей гипотезе индоевропейской прародины, разделяемой многими исследователями, как. археологами, так и лингвистами.

Район Поволжья относится к числу хорошо изученных археологически и описанных в ряде авторитетных исследований (К. Ф. Смирнов, Е. Е. Кузьмина, Н. Я. Мерперт). Установлено, что на рубеже IV - III тыс. в Поволжье распространилась ямная культурная общность. В нее входили подвижные скотоводческие племена, осваивавшие степи и широко контактировавшие с инокультурными территориями. Эти контакты выражались в обмене, вторжениях на соседние территории, оседании части древнеямных племен на пограничье территорий раннеземледельческих центров. Археологически отмечаются очень ранние связи степных племен с Югом и Юго-Востоком, не отрицается возможность передвижений значительных групп населения в степь из районов Кавказа и Прикаспия.

Западное направление экспансии ямных культур постулируется в ряде работ, исследующих трансформацию центральноевропейских культур с конца IV - начала III тыс. и причины, вызвавшие ее (М. Гимбутас, Е. Н. Черных). Изменения, происходящие в ареале древних европейских земледельческих культур, по мнению ряда исследователей, затронули экономический уклад (резкое возрастание удельного веса животноводства по сравнению с земледелием), тип жилища и поселения, элементы культа, физический тип населения, причем наблюдается уменьшение этнокультурных сдвигов по мере продвижения на северо-запад Европы.

Основные возражения, которые адресуются данной гипотезе, обусловлены тем, что с самого начала она разрабатывалась как концепция сугубо археологическая. Передвижения индоевропейцев, согласно некоторым таким построениям, выглядят как миграции целых культур; для оправдания таких миграций приводится множество аргументов как экономического, так и этнокультурного характера. При этом в стороне остается тот чрезвычайно важный факт, что в проблеме локализации древнейшего ареала расселения индоевропейцев первостепенная роль принадлежит языковым и сравнительным историко-филологическим данным, и только лингвистическими методами можно надежно установить этноязыковую принадлежность населения определенной археологической культуры. Например, языковые свидетельства не позволяют отождествить древнее население степной полосы Средней Азии, в частности носителей андроновской культуры, с индоиранцами, - хотя такая точка зрения существует, но она оставляет без объяснения наличие индоарийских элементов в Причерноморье и Передней Азии. Данные хронологии (III тыс.), а также внешних контактов индоевропейских языков с другими языковыми семьями позволяют соотнести ареал древнеямной культурной общности с "вторичным" ареалом расселения индоевропейцев. Именно эти территории, а не более юго-восточные или западные являются, по мнению специалистов, местом обособления индоиранской диалектной общности ("прародиной" индоиранцев). Существенно, что реконструируемая по лингвистическим данным картина хозяйства и быта индоиранцев на прародине среди археологических культур Старого Света соотносится только с материалами степных культур Евразии (Е. Е. Кузьмина, К. Ф. Смирнов, Г. М. Бонгард-Левин, Э, А. Грантовский).

Принципиально иной подход к определению индоевропейской прародины представлен концепцией так называемой циркумпонтийской зоны, активно разрабатываемой в последнее десятилетие. Согласно выдвигаемой идее глубокие этнокультурные сдвиги в развитии Балкано-Дунайского района во второй половине IV тыс. шли параллельно с появлением новой системы культур, минимально связанной с предшествующими. Отмечены сложные исторические, а в отдельных случаях и генетические связи этой системы с такими культурными общностями, как культуры шнуровой керамики, шаровидных амфор, со скотоводческими культурами каспийско-черноморских степей (Н. Я. Мерперт). Предполагается наличие определенной контактной непрерывности и культурной интеграции не только в области распространения древнеямных культур, но и к югу от Черного моря, где элементы новой системы культур прослеживаются вплоть до Кавказа. На этой огромной территории, по мнению ряда исследователей, мог происходить процесс становления конкретных групп индоевропейцев. Этот процесс был весьма сложен; он включал как разделение первоначально единых групп, так и сближение неродственных групп, втянутых в контактную зону. Распространение близких элементов внутри зоны могло быть обусловлено (наряду с исходным общим импульсом), помимо контактной непрерывности и тесного общения, также и существованием своего рода "передаточной сферы" - подвижных скотоводческих коллективов. Вместе с тем эта область соприкасалась с древнейшими культурными очагами Средиземноморья, Ближнего Востока, что хорошо бы объясняло заимствование культурной лексики вместе с соответствующими реалиями, техническими приемами и т, д.

Интересно отметить, что такой подход к определению индоевропейской прародины находит некоторые аналоги в направлении, называемом "лингвистической географией" (В. Пизани, А. Бартольди и др.). Индоевропейское языковое единство определяется как зона переходных явлений - изоглосс, генетическое родство уступает приоритет вторичному "сродству" (affinite secondaire) - явлениям, обусловленным параллельным развитием в контактирующих диалектах. Индоевропейцы, как считает, например, Пизани,- "это совокупность племен, говоривших на диалектах, входивших в единую систему изоглосс, которую мы называем индоевропейской". Очевидно, что сторонники данного направления вносят определенный (хотя и негативный) вклад в решение индоевропейской проблемы, попросту снимая ее,- ведь если не было, как они полагают, более или менее компактной индоевропейской общности, то и вопрос об индоевропейской прародине лишается смысла. Что касается гипотезы "циркумпонтийской" зоны, то ее авторы делают все-таки оговорку, что это может быть решением индоевропейской проблемы лишь па определенном хронологическом срезе.

Подводя итоги сказанному, следует отметить, что на настоящем этапе исследований наиболее перспективным решением индоевропейской проблемы представляется следующее. Некоторые области Центральной Европы начиная с эпохи бронзы составляли ареал расселения "древнеевропейских" народов; Балкано-Карпатский регион в этом случае становится "прародиной" для части носителей индоевропейских диалектов. Этому должен был предшествовать период их пребывания на более восточной территории, включающей степи Поволжья и Северное Причерноморье, в составе индоевропейской диалектной общности, куда в это время еще входили индоиранская (или ее часть), тохарская и другие группы (ср. идею о "циркумпонтийской" зоне). "Степная" прародина индоевропейцев, таким образом, будет соотнесена с ареалом, общим для большей части индоевропейских диалектов, с которого происходило движение в центральноевропейские области. Вопрос о том, был ли данный ареал первичной прародиной всех индоевропейцев, или (как, например, показывают на огромном материале авторы переднеазиатской гипотезы) промежуточной областью расселения ("вторичной прародиной") для большинства индоевропейских диалектных групп, необходимо решать в тесной связи с вопросом о древнейших этапах становления и развития целого ряда этноязыковых общностей, обнаруживающих контактную и генетическую близость к индоевропейской.

У истоков сравнительно-исторического изучения индоевропейской мифологии и религии стоят А. Мейе и Ж. Вандриес. Мейе впервые высказал мысль о параллелизме между терминами, обозначающими божество у индоевропейских народов. Он показал, что древнеинд. devah, литовск. devas, древнепрусск. deiws "бог", латинск. divus "божественный" могут быть связаны с индоевропейским корнем "di-e/ow- "день, свет". Мейе не обнаружил общеиндоевропейских терминов для обозначения культа, жрецов, жертвоприношения; он отмечал, что в индоевропейском мире отсутствовали боги как таковые, вместо них выступали "природные и общественные силы". Проблема получила дальнейшее развитие у Вандриеса, который исследовал такие ее аспекты, как круг терминов, связанных с понятием веры (латинск. credo, древнеирланд. cretim, древнеинд. crad и др.), сакрально-административные функции (например, обозначение жреца: латинск. flamen, древнеинд. brahman), конкретные сакральные действия и предметы (священный огонь, обращение к божеству и т. п.). Анализируя соответствующие термины, Вандриес пришел к выводу о существовании религиозных традиций, общих для индоиранских, латинского и кельтских этноязыковых групп. Он указал основную причину, по которой, как он считал, языки, так далеко отстоящие друг от друга, удерживают эти традиции: лишь в Индии и Иране, в Риме и у кельтов (но нигде более в индоевропейском мире) сохранились их носители - коллегии жрецов. Несмотря на ограниченность методологической базы отмеченных исследований, опиравшихся в первую очередь на данные этимологического анализа, они, несомненно, открыли новые перспективы перед исторической мифологией.

Следующим этапом, связанным с общим прогрессом развития филологических наук, был переход от исследования конкретных мифологических единиц к исследованию индоевропейской мифологии как системы, имеющей определенную структуру, отдельные элементы которой находятся в отношениях оппозиции, распределения и т. п. В работах Ж. Дюмезиля, во многом определивших историко-мифологические разыскания последних десятилетий, последовательно проводилась мысль о трехчастной структуре индоевропейской идеологии, соотносимой с представлениями индоевропейцев о человеке, природе, Космосе.

К числу центральных индоевропейских мифологических мотивов относится мотив единства неба-земли как прародителей всего сущего; во многих индоевропейских традициях наблюдается связь названия человека и обозначения земли (литовск. zmones "люди", zeme "земля", латинск. homo "человек", humus "почва"), которая находит типологическое соответствие в мотиве происхождения человека из глины, распространенном в мифологиях Ближнего Востока.

Важное место в индоевропейской системе представлений занимает идея близнечности, отраженная уже в мотиве первоначальной неразделенно земли и неба. Во всех индоевропейских традициях прослеживается связь божественных близнецов с культом коня (Диоскуры, Ашвины и др.). С идеей близнечности связан мотив инцеста близнецов, присутствующий в древнейших индоевропейских мифологиях (хеттской, древнеиндийской, балтийской и др.) и имеющий определенные типологические параллели (хотя и социально обусловленные) в высших слоях некоторых древневосточных обществ.

Центральный образ индоевропейской мифологии - громовержец (древнеинд. Parjanya-, хеттск. Pirua-, славянск. Perunъ, литовск. Perkunas и др.), находящийся "наверху" (отсюда связь его имени с названием скалы, горы) и вступающий в единоборство с противником, представляющим "низ", - он обычно находится под деревом, горой и т. д. Чаще всего противник громовержца предстает в виде змееподобного существа, соотносимого с нижним миром, хаотическим и враждебным человеку. В то же время важно отметить, что существа нижнего мира также символизируют плодородие, богатство, жизненную силу. Ряд индоевропейских мифологических мотивов (сотворение вселенной из хаоса, мифы, связанные с первым культурным героем, различение языка богов и людей, определенная последовательность в смене поколений богов и др.) находит параллели в древневосточных мифологиях, что может объясняться древнейшими контактами индоевропейцев с народами Ближнего Востока.

Дуальная социальная организация древнего индоевропейского общества оказывала прямое воздействие на формирование структуры духовных понятий и мифологической картины мира. Установлено, что основные индоевропейские мифологические мотивы (боги старые и новые, близнечный культ, инцест и т. п.) и ритуально значимые противопоставления (верх-низ, правый-левый, закат-восход и др.), основанные на принципе двоичности, носят универсальный характер и обнаруживаются в различных неродственных традициях, связанных с определенной ступенью общественного развития, несомненно более ранней, чем та, которая отражена в реконструкциях Дюмезиля и его школы. Отсутствие классических индоевропейских троичных распределений в анатолийском ареале, в целом испытавшем сильное влияние древневосточных культур (ср. также отчасти греческий), делает возможным соотнесение двух различных систем представлений с хронологически различными периодами существования индоевропейской диалектной общности.

Археологические данные не позволяют судить о языковой принадлежности древнего населения Европы. В языках народов Европы, в топонимике сохранились элементы субстратной лексики доиндоевропейского времени (субстратные слои на юге Балканского полуострова, островах Эгейского моря - Минойский язык, линейное письмо А - IIIтыс., Крит - сходство с западнокавказскими языками - хаттским).

Состав населения доиндоевропейского населения Эгейской эпохи (III-IIтыс.) практически не изучен. Аппенинский полуостров населяли этруски, лигуры; Иберийский - иберы, лузитаны, васконы; Британские острова - пикты. Из этих народов сохранились лишь васконы - баски. По антропологическому типу население было близко к современному средиземноморскому.

В Сев.Ирландии, вероятно, был распространён эскимоидный тип. К доиндоевропейскому населению относят мегалитические сооружения - дольмены, менгиры, кромлехи, имеющие скорее всего культовое назначение.

Кто такие индоевропейские народы?

Популярный «Археологический словарь» У. Брея и Д. Трампа сообщает, что это «языковая семья, происхождение которой, по-видимому, связано со степями. Индоевропейские языки широко распространились в ходе переселения народов 2-го тысячелетия до н.э. в Европе, а также в Иране, Индии, временно также на Ближнем Востоке (с хеттами и хурритами-? в Митанни). Почти все современные языки Европы, а также Индии являются индоевропейскими. Как это было впервые показано сэром Уильямом Джонсом в 1786 г., термин И. можно с уверенностью применять лишь к лингвистическому материалу, так как он плохо коррелирует с антропологическими и археологическими данными».

Общность индоевропейских языков была установлена в 18 веке – начало изучения санскрита.

Возникли вопросы хронологии и территории распространения индоевропейцев.

Проблема поиска прародины индоевропейцев получила популярность в первой половине XIXв.

1. Прародину помещали на востоке: Бактрия (между Гиндукушем, Амударьёй и Каспийским морем) - А. Пикте. За Азиатскую прародину - В.Хен, Г.Киперт, И.Мур.

2. Прародина в Европе - Р.Лэтем (1860-е гг.) - т.к. здесь больше всего индоевропейских языков. Б.Бенфей, Хоммель - юго-восток Европы и области к северу от Чёрного моря (от Дуная до Каспия). Ф.Шпигель - Восточная Европа от 45.5 о с.ш.

После исследований 1950-60-х гг. по выявлению древнейшего словарного фонда, новых археологических находок было установлено время общеиндоевропейского периода - V-IVтыс., начало расхождения индоевропейских языков - IVтыс. (иногда рубеж IV-IIIтыс.).

Глоттохронология

Письменные источники, по мнению В. Иванова, относятся к началу II тысячелетия - это древнейшие свидетельства хеттского и других анатолийских языков.
В каппадокийских табличках из староассирийских торговых колоний в Малой Азии, датирующихся рубежом III-II тысячелетий и началом II тысячелетия до н. э., засвидетельствовано большое количество собственных имен, этимологизируемых на основании отдельных анатолийских языков. Следовательно уже давно сформировались отдельные анатолийские диалекты хеттского и лувийского. Это заставляет отнести выделение анатолийской общности из индоевропейского праязыка и тем самым начало распада праязыка к периоду не позднее IV тысячелетия до н. э., а возможно и значительно ранее.

В. Иванов: можно утверждать с достаточной уверенностью, что индоевропейская прародина представляла собой область с горным ландшафтом. Об этом свидетельствует прежде всего многочисленность индоевропейских слов, обозначающих высокие горы и возвышенности. Кроме того, реконструируя ландшафт, который окружал древнего индоевропейца и который он зафиксировал в языке, можно сделать еще один вывод. Это ландшафт с широким распространением горного дуба и ряда других деревьев и растений, растущих в высокогорных местностях. Дубовые леса нехарактерны для северных областей Европы, где они распространяются лишь начиная с IV-III тысячелетий.

Исследования последнего времени, касающиеся Мирового дерева как основного символа, вокруг которого строится индоевропейская модель мира, образуемая всеми живыми существами, располагающимися по нескольким ярусам - "верхнему", "среднему", "нижнему", подводят также к выводу, что такие представления могли возникнуть лишь в зоне, богатой лесами, и только позднее могли быть перенесены в более северную степную полосу. С такой локализацией согласуется и так называемый «аргумент бука», исключающий из прародины часть Восточной Европы к северо-востоку от Причерноморья до низовьев Волги (где бук отсутствует на всем протяжении послеледникового периода), но совместимый с локализацией ее от Балкан до Ближнего Востока.

Для IV тысячелетия до н. э., то есть в период существования общеиндоевропейского языка и его носителей - древних индоевропейцев, скотоводство (как и земледелие) в Центральной Европе было в зачаточном состоянии, тогда как в общеиндоевропейском восстанавливается развитая система скотоводства с наличием основных домашних животных: названия коня, осла, быка, козла, свиньи, собаки и проч. Реконструировано также древнее слово для «пастуха» и глагол «пасти, охранять скот». Для Восточной Европы, в частности для Северного Причерноморья и приволжских степей, такое развитое скотоводство известно лишь в III тысячелетии до н. э. В центральной Европе овцеводство, сильно развитое у древних индоевропейцев, что видно из развитой овцеводческой терминологии, почти полностью отсутствует до I тысячелетия до н. э. Это согласуется и с отсутствием "шерсти" в неолите Европы. Разведение коз отмечается в Европе еще позднее, в том числе и Восточной. То есть таким образом, скорее всего идея о том, что прародина индоевропейцев находилась в Центральной или Восточной Европе – неверна.

Особую ценность для установления первоначальной среды обитания древних индоевропейцев и локализации индоевропейской прародины представляет индоевропейская терминология транспорта - названия "колесных повозок" и "колеса", названия металлов - "бронзы", необходимой для изготовления колесных повозок из твердых пород горного леса, и тягловой силы - "лошади", которую следует предположить уже в период существования общеиндоевропейского языка, то есть в IV тысячелетии до н. э. Весь этот комплекс данных опять-таки ограничивает территорию первоначального распространения индоевропейского языка областью от Балкан до Ближнего Востока и Закавказья, вплоть до Иранского плоскогорья и Южной Туркмении.

Современные гипотезы.

1. Восточная Анатолия, Южный Кавказ, Сев. Месопотамия. Археология указывает на непрерывность развития анатолийских культур на протяжении IIIтыс. Передвижение рассматривается не как тотальная этническая экспансия, а как движение самих диалектов вместе с определённой частью населения, наслаивающегося на различные этносы и передающего им свой язык.

Миграции начинаются не позднее IVтыс. Сначала выделилась анатолийская языковая общность (хетты), располагавшаяся вблизи мест формирования индоевропейцев и представлявшая собой наиболее архаичные языки. В свете новейших археологических данных, связанных с обнаружением в восточной Анатолии костных остатков лошади (раскопки немецких археологических экспедиций в Демирджи-Хююк, Ярыккая и Норшунтепе), появление индоевропейских племен в этих областях Малой Азии относят к еще более раннему периоду, к концу IV тыс. до н. э.

Затем обособилась греко-армяно-арийская (причём арийская выделилась ещё в пределах общеиндоевропейской). Греческая передвигается в Грецию через Малую Азию и наслаивается на эгейский субстрат. Дорийцы проходят на северо-запад – на Балканы (к северу от Греции). В числе ранних греческих групп могли быть и пеласги, которые заняли Пелопонесс – ?

Что было на Балканах?

Еще до появления перечисленных индоевропейских диалектов на Балканах из Малой Азии балканский ареал представлял собой древнейший в Европе очаг цивилизации, истоки которой восходят к V тысячелетию.
Археологические открытия последних лет обнаружили на Балканах существование развитой цивилизации, близкой по типу к древневосточной и связываемой с еще более древней цивилизацией запада Малой Азии - Чатал-Хююком (VI тыс. до н. э.).

Культура древних Балкан V и IV тыс. до н. э. (Старчево в Югославии, Караново I - в Болгарии, Криш - в Румынии, Кёрёш - в Венгрии, Сескло - в Фессалии) характеризуется развитым земледелием и использованием злаков древнеближневосточного происхождения, металлургией меди, сформировавшейся также под вероятным малоазиатским влиянием, наличием достаточно сложной религии и соответствующей символики, в том числе и пиктографических знаков линейного характера. Принадлежность этой культуры (как типологически, так и генетически) к ближневосточному культурному ареалу может быть истолкована как свидетельство того, что она является ранним ответвлением середнеазиатского очага цивилизации. Установление более конкретного этнического характера этой древнебалканской культуры (как, впрочем, и древнейшей малоазиатской цивилизации типа Чатал-Хююка) в настоящее время не представляется возможным. На эту древнебалканскую культуру V тысячелетия до н. э. позднее, начиная, по-видимому, с III тыс. до н. э., наслаиваются миграционные волны носителей индоевропейских диалектов, исходящие из общеиндоевропейского ареала на Ближнем Востоке.

Индоарийцы, часть иранцев и тохары двигаются в северо-восточном направлении (индоарийцы могли пройти через Кавказ в Сев. Причерноморье), а носители древнеевропейских диалектов - через Среднюю Азию в Поволжье и далее в Европу.

Таким образом для «древнеевропейских» языков общим исходным ареалом распространения (хотя и вторичным) можно считать область Северного Причерноморья и Приволжские степи. Теория, локализующая в этой области «прародину индоевропейцев», принимает в таком освещении новый смысл как гипотеза о прародине для западной группы индоевропейских языков. Этот временный ареал совместного обитания племен - носителей древних индоевропейских диалектов мог служить областью, где двигались различные миграционные волны носителей этих диалектов и формировались вторичные изоглоссы, наложившиеся на старые; последние объединяют эти диалекты с другими индоевропейскими языками, носители которых мигрировали из первоначальных областей их расселения в других направлениях.

Именно на путях к этим областям «вторичной прародины» - Причерноморья и Заволжья - и могли происходить контакты древнеевропейских диалектов с носителями языков Центральной Азии (ср. заимствования в финно-угорские языки из этих диалектов, а также заимствования в эти диалекты из алтайских языков).

Здесь складывается Курганная (древнеямная) культура III тысячелетия до н. э., которая характеризуется наличием скотоводства и земледелия, колесных повозок, применением домашней лошади как тягловой силы, развитой металлургией меди, а затем бронзы, сооружением крепостей на возвышенностях. Для этой культуры характерно уже и выделение социальных рангов, наличие предводителей племени и особого ранга воинов, наличие значительного числа религиозных символов (колесница Солнца и др.); захоронение трупов в некоторых случаях с трупосожжением.

Существенным моментом в свете предлагаемой интерпретации курганной культуры является то, что она обнаруживает связи с переднеазиатским миром, которые шли через Среднюю Азию и через Кавказ. На это указывают колесные повозки переднеазиатского типа, характер изделий из металла с изображениями таких животных, как львы, скипетры из диорита и других драгоценных камней и др.

Другие гипотезы.

2. Балкано-Карпатский регион - В.Георгиев, И.М.Дьяконов - здесь население впервые на Европейском континенте перешло к производящему хозяйству. После открытия свойств меди металлургия V-IVтыс. достигла высокого уровня. Культуры этого периода, по мнению сторонников гипотезы, генетически связаны с раннеземледельческими.

Однако не обнаруживается перемещения древнебалканских культур IV тыс. на восток, нет свидетельств и об их перемещениях и на запад - там индоевропейцы появились не ранее IIтыс. Не ясно, где проходили контакты индоевропейцев с представителями картвельской, северокавказской, семитской языковых семей.

3. Поволжье. /К.Ф.Смирнов, Е.Е.Кузьмина, Н.Я.Мерперт/. На рубеже IV-IIIтыс. здесь распространилась ямная культура скотоводческих племён. Археологические находки свидетельствуют о связях с востоком и юго-востоком, а также дальнейшее продвижение на запад. Это сугубо археологическая концепция.

4. Циркумпонтийская зона. Эта гипотеза предполагает наличие определённой контактной непрерывности не только в области древнеямных культур, но и к югу от Чёрного моря, где элементы новой системы культур прослеживается вплоть до Кавказа.

Об этническом составе населения Европы I тыс. до н.э. можно судить по греческим и римским источникам (Геродот, Страбон, Полибий, Цезарь и др.).

Крито-микенская цивилизация.

Человек появился на Крите только в 7 тыс. до н.э. Мореплаватели пришли с востока, скорее всего с юго-западного побережья Малой Азии. Сначала жили в пещерах, затем прямоуголные дома из обожженного кирпича, затем из сырцового – высушенного на солнце.

В первые века 3 тыс. (около 2800 г.) на Крите наступает бронзовый век. Это наиболее ранняя европейская цивилизация с высоким уровнем жизни. Население Крита названо А.Эвансом минойцами (от царя Миноса). Как культурная группа минойцы появились ок. 2500 г. до н.э. Возможно, это смесь анатолийских иммигрантов и местного неолитического населения – в антропологическом отношении смешанная группа. В отличие от других цивилизаций бронзового века (например, египетской) минойская имела четко выраженный морской характер.

Занимались сельским хозяйством. Так, в поздний период выращивали пшеницу, просо, ячмень, чечевицу, горох, виноград, оливки, технические культуры (пряности, лен, шафран – для изготовления красителей). Животноводство - крупный рогатый скот, овцы, козы. Лошадь появилась на острове не ранее середины 16 в. до н.э.

Около 2000 г. начались процессы урбанизации – растут города, появляются первые дворцы (Кносс, Маллия, Фест) – это чисто минойское явление. Дворцы прекрасно устроены, украшены обильными росписями, оборудованы канализацией. Кносс раскапывался археологом Артуром Эвансом в 1899-1935 гг. Дворец занимал площадь около гектара (в книге Молчанова – более 1,5 га), центральный двор 26,5 на 53,1 м. Три яруса помещений разного назначения. В отличие от других дворцов пережил извержение Санторина 1450 г. Затем попал под власть микенцев. К этому времени относят возникновение легенды о лабиринте, Дедале и Икаре, Тесее и Минтавре (дом двойной секиры – Кносс). Легендарным является и царь Минос. Некоторые полагают, что было несколько правителей с таким именем. Геродот писал, что Минос установил владычество на Эгейском море и даже совершил поход в Сицилию.

До нас дошли многочисленные образцы Критской керамики с орнаментом из абстрактных криволинейных и растительных мотивов, а также морские пейзажи. Камнерезное искусство – статуэтки, сосуды, печати. Высокого уровня достигла обработка бронзы и золота.

Расширялась морская торговля.

Сведений о религии мало. Видимо, поклонялись Богине-матери (статуэтки), культовое значение имели двойной топор (лабрис) и «посвятительные рога» (символ, в основе которого – бычьи рога). Богине поклонялись в специальных святилищах на вершинах гор. Известны Игры (или бой) с быками (фрески, статуэтки). Неизвестно светский или религиозный характер носили эти игры

Сохранилась иероглифическая письменность, не расшифрованная до сих пор. Есть слоговое письмо. Знаки наносились острым предметом на глиняные таблички. Наиболее известная находка – Фестский диск (1908 г., диаметр около 16 см.).

Линейное письмо А (2000-1500 г. до н.э., были попытки расшифровать через семитский или анатолийский языки – они неубедительны). Линейное письмо Б (1500-1100 гг.) расшифровано М. Вентрисом в 1952 г. – это ранняя форма греческого языка, записанная в слоговой системе. Но этот тип тяготеет скорее к микенцам. «Его прочтение продемонстрировало непрерывность развития между бронзовым веком и классическим периодом в Греции, хотя тексты и содержат простые описи).

Критское письмо выросло из пиктограмм – рисуночного письма. Пиктограмма обозначает только тот предмет, который изображает (нет неразрывной связи с конкретным словом конкретного языка). В результате дальнейшего развития сформировалось письмо из 60-70 слоговых знаков (силабограмм). То есть в языке не было закрытых слогов (оканчивающихся согласным), не было, соответственно, и удвоения согласных.

Микенцы – это население Восточной и Южной Греции (появились ок. 2000 г. до н.э., самоназвание ахейцы) – с ними пришел индоевропейский язык. Микенская цивилизация возникает около 16 в. до н.э., в результате контакта с минойцами.

Пик развития Крита был достигнут в 18-15 вв. до н.э. (конец среднеминойского периода – начало позднеминойского). Владения Крита включали в себя юг Эгейского моря и множество островов.

Ок. 1450 г. произошло разрушение дворцов (возможно извержение вулкана на острове Санторин в 110 км. от Крита, что вызвало взрыную волну, цунамии и пепловую тучу), и остров попадает под контроль грекоязычных микенцев примерно на 50 лет. В 1400 г. происходит разрушение Кносса по неизвестной причине (мятеж, вторжение, природа -?).

Взяв Крит они стали контролировать торговлю в Восточном Средиземноморье, в том числе кипрской медью (у юго-зап. побережья Турции у мыса Гелидония в 1960 г. был найден затонувший корабль 13 в. до н.э. – груз слитков меди в форме бычьих шкур). Велась и континентальная торговля (в частности балтийским янтарем). Т.е. влияние Микен распространилось на огромной территории.

Микенцы жили в цитаделях с мощными стенами, за которыми находились дворцы типа мегарона (Микены, Тиринф, Пилос). Мегарон – тип дома, включающий прямоугольное помещение, боковые стены которого продолжаются в сторону входа и образуют портик, иногда колонный. В центре помещения обычно находился очаг, у задней или между боковыми стенами устраивались дополнительные комнаты. Форма М. появилась в Трое в середине 3-го тыс. и существовала на территории Турции и Греции.

Много минойских заимствований – фрески, расписная керамика, печати, линейное письмо.

Микены – город на Аргосской равнине в Восточном Пелопонессе. Окружен стенами, въезд через Львиные ворота. На вершине – остатки дворца. В Микенах найдены шахтовые гробницы (Шлиман, 1874 г.), которые находились за воротами города. В гробницах находились металлические изделия и керамика (16 в. до н.э.). Хоронили в толосах – камера в форме улья со ступенчатым сводом.

Период гегемонии Микен продолжался около 150 лет. Причины упадка не ясны. Свидетельством неспокойного состояния является Троянская война в конце 13 в. Тогда же гибнут многие города. Имеются сведения о депопуляции в Южной Греции, что способствовало вторжению дорийцев. Сами Микены были разрушены около 1100 г.

На рубеже 12-11 веков происходил переход от бронзового века к железному. На Крит докатилась последняя волна переселенцев – дорийцев.

Иберы.

Иберы - народ, населявший восточные и юго-восточные районы Испании в 1тыс. До н.э. Археологический материал распадается на несколько групп, но надписи свидетельствуют о единстве. Имели общую письменность на основе греческого алфавита с добавлением нескольких слоговых знаков. Язык не поддается дешифровке.

Особое место в культуре занимало ювелирное дело и скульптура ("дама из Эльче").

Поселения небольшие, но укрепленные, на побережье города, были сильно эллинизированы. Погребальный обряд - кремация, прах - в урнах.

Внешний вид - темноволосы; одежда - туника, стянутая в талии поясом, широкий плащ, сандалии из кожи, тростника. Всадники и воины носили кожаные сапоги. У женщин много украшений. Как и кельты носили торквесы.

Земледелие - злаки, виноград, оливы, фрукты, овощи.

Скотоводство - коневодство, овцеводство (в том числе и кельто-иберов).

Оружие - дротик и копье или пика (длина 1,6 м. - 2м., квадратное или 6-угольное в сечении), фальката - кривой короткий меч, не применяли колесниц. Стремян не было, шпоры обнаружены.

Религия мало известна. Статуэтки указывают на греческое влияние. Изображения типа Астарты-Венеры; крылатое божество; богиня, сопровождавшаяся дикими зверями. В Андалусии и на Балеарских островах - культ быка.

Происхождение связывают с Сев. Африкой или с кавказскими народами. В процессе расширения римского влияния исчезли, частично слившись с кельтами. Окончания названий поселений иберов - "ilti", "ili", "ilta", "ilu". Кельтские - "briga". Считают, что подлинные кельто-иберы жили в Новой Кастилии. На северо-западе - Галисия, Астурия, Португалия - культура "castres" - городища с каменной стеной - вмещали от двух-трех семей до 2 тыс. Человек. В них были круглые или овальные жилища. Существовали еще во IIв. до н.э.

Этруски

Этруски – народ, который в 1тыс. до н.э. населял север Центральной Италии (Этрурия - совр. Тоскана). Впервые выделяются в 8 до н.э., отличаясь от своих предшественников, богатством и восточным обликом гробниц.

Основная территория между реками Арно и Тибр (Флоренция – Рим).

Широкие торговые контакты, которые распространяются на Грецию и Карфаген, через Альпийские перевалы на Центральную Европу. На Юге влияние этрусков распространялось через владения Рима до Кампании на юге и долины По на севере.

Происхождение этрусков дискуссионное. В египетских источниках XIV-XII вв. до н.э. этруски упоминаются среди так называемых народов моря и фигурируют как турша, откуда произошло древнегреческое наименование этого народа - тиррены, или тирсены.

Культура этрусков была тесно связана с морем. Как писал Тит Ливий по имени этрусской колонии Адрии названо Адриатическое море, а второе тирренским по имени народа. Города этрусков имели выход к морю, хотя сейчас многие бухты уже высохли или заболочены, и создается впечатление отдаленности от берега. На кораблях этруски плавали по линии Эльба – Корсика – Сардиния (до этого места плавание проходило при видимости берега) – Африка. Судя по сообщениям античных авторов, этруски сооружали 50-ти весельные корабли (пентеконтеры) до 25 м. длиной. Были и более малые, но подвижные суда. Также широко было известно и этрусское пиратство, особенно развившееся после утраты этрусскими городами самостоятельности.

Согласно одной теории (см. Геродот) этруски приплыли из Западной Турции и покорили местное население (культура Вилланова). По другой сами носители культуры Вилланова восприняли черты восточной цивилизации благодаря торговле с греческими и финикийскими купцами.

Обе интерпретации недостаточно убедительны. Вероятно, надо учитывать обе концепции. Есть основания говорить о небольших группах пришельцев, прибывших в Италию во 2-м тысячелетии до н.э.

Большинство данных об этрусках происходит из погребений, которые обнаруживают быстрый рост благосостояния и роскоши. Сначала кремация, затем переход к ингумации.

Много керамики экспортировалось из Греции. Местная металлобработка (особенно производство бронзовых зеркал с гравировкой). Характер украшений близок финикийскому.

Склепы часто украшены фресками с изображением сцен повседневной жизни и мифологии, заупокойных обрядов (танцоры, борцы, демоны)

Собственные источники этрусков, использовавших греческий алфавит, могут быть транслитерированы, но перевести можно очень мало.

Ученые начали овладевать отдельными словами этрусского языка, начиная с XVIII в. Сказывалось малое количество литературных проявлений языка. На данный момент известно около 11 тысяч надписей на этрусском языке, преимущественно очень кратких. Самый большой текст был написан на бинтах так называемой Загребской мумии. По характеру начертаний отдельных букв письмо отнесли к 150 г. до н.э. Но недавний радиологический анализ льняной ткани, на которой написан текст, показал, что книга может быть на 200 лет старше. Не удалось подобрать и ключ к разгадке того, как книга появилась в Египте. Предполагается, что она принадлежала изгнанному из страны этруску, до того, как в нее была завернута мумия. Текст был религиозного содержания и предлагал описание ритуалов, связанных с богами, для разных дней года. Она включает в себя 216 текстов - значительно меньше того, что, как можно предположить. содержала изначально. Возможно, какие-то части текста были утеряны уже после открытия. Ученые отметили орфографические ошибки, объясняющиеся, вполне вероятно, тем, что на момент переписи язык уже выходил из употребления.

Для этрусков характерны города-государства – полисы. «Двенадцатиградье». Среди городов этрусков Популония, Ветулония, Тарквиния, Цэрэ (Черветери) на побережье, Вейи, Клузиум (Кьюзи) и Перузия (Перуджа) внутри страны. Эти города составляли свободную конфедерацию.

До нас дошли сведения о ритуалах, сопровождавших постройку города. Плугом пропахивали борозду на месте будущих рва и стены (это окружность). Эта граница в римское время называлась померий. Переход через него или застройка считалась религиозным преступлением, нарушителя которого ждала смерть. На месте будущих ворот жрец поднимал лемех плуга, прерывая борозду. Таким образом проходившие через ворота избегали гнева богов.

В ритуал основания города входило также сооружение в центре его ямы, известной под названием mundus. В яму кидали первые плоды урожая, а также землю, который каждый новый поселенец приносил со старого места жительства. Слово mundus (этрусское - manth) имеет в латинском значение «мир», «космос», а в этрусском сходно с именем подземного демона Мантуса. От него же происходит название итальянского города Мантуя. Иных данных об этом обычае нет.

Существовала царская власть. Атрибуты власти, которые впоследствии вошли в римскую культуру:

Переносное сиденье (это не одно и то же, что трон), в римской традиции – из слоновой кости;

Фасции – пучки розог

Тога, разрисованная или расшитая пальмовыми листьями;

Скипетр – наверху украшен орлом – священной птицей, орел считался птицей Зевса, в хеттских мифах – орел – вестник бога солнца. В легенде о воцарении Тарквиния Древнего царскую власть ему предсказал орел, упавший с неба на голову.

Двойной топор – греческое «лабрис» (видимо, заимствование из ликийского). Известны из древнекритских печатей, где лабрисы держат жрецы и жрицы. Есть и археологические находки лабрисов в критских погребениях. Предполагают, что от этого слова и произошел термин лабиринт, что обозначало погребальное сооружение сложной планировки (А. Эванс ошибочно счел, что лабиринт – это дворец). Например, Плиний Старший, ссылаясь на ранние источники, называет лабиринтом грандиозную гробницу Порсенны в Клузии (этрусский город).

Упоминается также «этрусская корона», в которой были воспроизведены из золота листья и желуди дуба. Дуб считался символом высшего небесного божества. Это известно и у других народов. В Додоне Зевсу был посвящен дуб древнейшего пеласгийского святилища. В Риме во времена Тарквиниев был дуб, священность которого удостоверялась золотой табличкой с этрусскими письменами. Т.е. у этрусков были представления о царе как воплощении верховного бога Тина.

Таким образом царская власть имела сакральный характер. Это проявлялось в религиозных обрядах и праздниках, наиболее известный из которых – регифугий («бег царя») – 24 февраля – связан с жертвоприношениям богам подземного мира – маннам. Принеся на комиции жертвы, царь убегал с форума. Бег царя может быть понят, как опасения соприкоснуться с маннами, которые выйдут из подземных жилищ на запах жертв.

Связь сакральных функций и с церемонией триумфа – обряд «очищения войска». Этрусское слово triumpe соответствует догреческому (триамб), имеющему значение «гимн» (связаны с вакхическими процессиями). В церемонии римского триумфа главным лицом был полководец. Но все знаки отличия, которые он получал, были идентичны этрусским и являлись общими для многих малоазиатских народов (например,персы).

Этрусский царь, как бог Тин, появлялся на квадриге (4 – священное число, четыре стороны света) в одеянии бога – тунике и тоге, расшитых или разрисованных пальмовыми листьями, в руке скипетр. Обнаженные части его тела были раскрашены той же краской, что и статуя Тина.

О религии этрусков мы можем судить по римским текстам, в которых говорится о существовании у этрусков связного космогонического учения («этрусской дисциплины»). Дошел текст, где рассказывалось, что бог занимался сотворением мира 12 тысяч лет, после чего распределил все творения по 12 «домам». 1 тысячелетие – небо и землю; 2 – видимую небесную твердь, 3 – море и все воды, 4 – великие светила и звезды, 5 – животные, 6 – человек. Следующие 6 тысячелетий уйдут на жизнь человеческого рода. Вероятно, это учение, имеющее параллели с Библией, восходит к неизвестному нам восточному источнику.

По представлениям этрусков, мир имел трехчастное деление (нижний-подземный, средний, верхний-небесный).

Был и культ растительности (см. идеи и мировом древе). Известно, что выделяли «несчастные деревья» (точнее растения вообще) - это те, которые находятся под покровительством нижних богов: папоротник, остролист, лесная груша, ежевичный куст, терновник. Есть и «счастливые деревья», их всего 13: летний и зимний дуб, пробковый дуб, бук, орешник, рябина, белая смоковница, яблоня, груша, сливовое дерево, кизиловое дерево, виноградная лоза, лотос. Эти растения связаны с верхними небесными богами. Подобной систематизации деревьев мы не встречаем ни у одного народа.

Сохранились сведения об этрусском пантеоне богов. Найдена модель овечьей печени, разделенной на сегменты, в каждом из которых написано имя божества (в некоторых сегментах по два) – всего 40 участков, также известны имена богов и из текстов. Кроме того были боги, не имевшие индивидуальных имен, или боги с именами, которые нельзя разглашать.

Богиня Туран – атрибуты голубь и лебедь, как у Афродиты, известно ее изображение как женщины с четырьмя крыльями. Упоминания относятся к 4-3 вв. до н.э. На модели печени нет. Имя Туран, вероятно, от корня тур – давать (блага).

Малоазиатское происхождение имеет богиня Аритими или Артумес – римская Диана. Греческая Артемида – дочь Зевса и сестра Аполлона. У греков ее почитание еще во 2 тыс. до н.э.

Уни – на бронзовой табличке она единственная восседает на троне, а не на курульном кресле.

В римском капитолийском культе вместе с Тином и Менрвой составляла триаду.

Конфликт с кельтами на севере и Римом на юге привел к завоеванию со стороны римлян, которое началось в 396г. до н.э. захватом Вейи и закончилось в начале 2в. До н.э.

Митанни – хурритское царство (с правящей индоевропейской династией) в предгорьях междуречья Тигра и Евфрата, 1500-1370 гг. до н.э., разрушено хеттами. Хетты подчинили территорию центральной Турции, Сирии.

Формирование народов. Конец былого равенства людей. В результате нарушается прежнее, в основном равномерное, развитие человеческого общества на огромных пространствах Европы, Азии, Африки. Новые возможности, появившиеся тогда у людей, позволяют им лучше, эффективней использовать природные преимущества той местности, в которой они обитали. И напротив, там, где природа и климат были суровы, людям было труднее использовать новые замечательные достижения.

Отныне различными становятся темпы развития отдельных районов мира. Быстрее всего развивались те местности, где были мягкий климат и плодородные почвы, где земледельцы могли получать громадные урожаи. Это происходило в Передней Азии, Северной Африке (долина Нила), Средиземноморье, Индии, Китае. Почти одновременно в степных районах Восточной Европы, Сибири, Дальнего Востока шло формирование кочевых скотоводческих обществ.

И у земледельцев, и у кочевников быстро росло население, накапливались богатства. Появилась возможность для выделения из состава родовых общин отдельных семей, которые могли самостоятельно обеспечивать свое существование. В прошлое уходило былое равенство людей времен родоплеменного строя.

Вожди племен, старейшины, воины имели возможность получить в свои руки лучшие земли для пахоты и пастбища, собрать в своих руках большие богатства, нанять людей, чтобы защитить и умножить эти богатства, организовать их захваты на чужих территориях. Дело шло к созданию государств.

Еще в период неолита зародились в плодородных долинах рек Передней Азии (Евфрат и Тигр), Египта (Нил), Индии (Инд). Позже, уже в бронзовом веке, возникли государства в Китае, Средиземноморье, у некоторых кочевых народов Европы и Азии.

Медленнее шло развитие на юге Европы и совсем медленно на севере и востоке этого континента, на обширных просторах Азии. На несколько тысяч лет позже здесь произошел переход от охоты, рыболовства, собирательства к земледелию и скотоводству. Жители этих мест отставали от обитателей юга во всем: в типе орудий и оружия, утвари, жилищах, религиозных обрядах и даже украшениях.

Складывание народов . Различия в развитии человечества повлияли и на формирование отдельных больших групп людей, говоривших на своих особых языках, имевших свои особые обычаи и даже внешние отличия.

Так, на северо-востоке Европы, в Зауралье, Западной Сибири стал складываться тип людей, которые стали предками угрофинских народов .

В Восточной Сибири на безраздельных степных пространствах Азии, в зоне появления пастушеских племен стали формироваться предки будущих монгольских и тюркских народов .

На юго-востоке Европы и сопредельных территориях складывались земледельческо-скотоводческие племена, которые стали предками будущих индоевропейцев .

В районе Кавказа начали формироваться кавказские народы .

Во всех этих группах племен Евразии шел бурный рост населения. Им становилось тесно на прежних территориях, а земля была велика, обильна и прекрасна. Люди поняли это очень давно. Они продолжали перемещаться с места на место в поисках лучшей доли. А это значит, что уже в те времена начинается не только обособление больших групп населения Земли, но и их смешение.

Данному процессу способствовали начавшийся обмен продуктами питания, орудиями труда, оружием, ознакомление с производственным опытом друг друга. Война и мир продолжали идти рядом по нашей планете.

Индоевропейцами ученые называют древнее население огромных территорий Европы и Азии, которые дали начало многим современным народам мира, в том числе русским и другим .

Где была древняя прародина индоевропейцев ? И почему древних предков большинства народов Европы, в том числе славян, называют индоевропейцами? Большинство ученых считают, что такой прародиной стал большой район Юго-Восточной и Центральной Европы, в частности Балканский полуостров и предгорья Карпат, и, вероятно, юг России и Украины. Здесь, в омываемых теплыми морями частях Европы, на плодородных почвах, в прогретых солнцем лесах, на покрытых мягкой изумрудной травой горных склонах и долинах, где текли неглубокие прозрачные речки, и складывалась древнейшая индоевропейская общность людей. Существуют и другие точки зрения на место прародины индоевропейцев.

Когда-то люди, принадлежавшие к этой общности, говорили на одном языке. Следы этого общего происхождения до сих пор сохранились во многих языках народов Европы и Азии. Так, во всех этих языках есть слово «береза», обозначающее либо дерево вообще, либо название самой березы. Немало в этих языках и иных общих названий и терминов.

Индоевропейцы занимались скотоводством и земледелием, позднее стали выплавлять бронзу.

Примером поселений индоевропейцев стали остатки древнего поселка в районе среднего течения Днепра у села Триполье, относящиеся к 4—3-му тысячелетию до н. э.

«Трипольцы» жили уже не в землянках, а в больших деревянных домах, стены которых для тепла обмазывались глиной. Глиняным был и пол. Площадь таких домов достигала 100—150 м2. В них жили большие коллективы, возможно, родовые общины, разделенные на семьи. Каждая семья обитала в отдельном, отгороженном отсеке с печью из обожженной глины для обогревания и приготовления пищи.

В центре дома располагалось небольшое возвышение — жертвенник, где «трипольцы» совершали свои религиозные обряды и жертвоприношения богам. Одной из главных считалась богиня-мать — покровительница плодородия. Дома в поселке часто располагались по кругу. Поселение состояло из десятков жилищ. В центре его располагался загон для скота, а само оно было огорожено от нападений людей и хищных зверей валом и частоколом. Но удивительно, что в поселениях «трипольцев» не обнаружено остатков оружия — боевых топоров, кинжалов и других средств обороны и нападения. А это значит, что здесь обитали в основном мирные племена, для которых война еще не стала частью жизни.

Основным занятием «трипольцев» были земледелие и разведение домашних животных. Они засевали большие пространства земли пшеницей, ячменем, просом, горохом; обрабатывали поле мотыгами, собирали урожай при помощи деревянных серпов со вставленными в них кремниевыми вкладышами. «Трипольцы» разводили рогатый скот, свиней, коз, овец.

Переход к земледелию и скотоводству значительно продвинул вперед хозяйственную мощь индоевропейских племен, способствовал росту их населения. А приручение лошади, освоение бронзовых орудий труда и оружия сделали индоевропейцев в 4 — 3-м тысячелетии до н. э. более легкими на подъем в поисках новых земель, более смелыми в освоении новых территорий.

Расселение индоевропейцев. С юго-востока Европы и началось распространение индоевропейцев по просторам Евразии. Они двинулись на запад и юго-запад и заняли всю Европу до Атлантики. Другая часть индоевропейских племен распространилась на север и восток. Они заселили север Европы. Клин индоевропейских поселений врезался в среду угрофинских народов и уткнулся в Уральские горы, дальше которых индоевропейцы не пошли. На юге и юго-востоке они продвинулись в Малую Азию, на Северный Кавказ, в Иран и Среднюю Азию, расселились в Индии.

В мифах и сказках народов Индии сохранились воспоминания об их древнейшей северной прародине, на севере же России до сих пор существуют названия рек и озер, восходящие к санскриту — древнему языку Индии.

В ходе переселений 4—3-го тысячелетий до н. э. индоевропейская общность, занявшая огромные земли от Западной Европы до Индии (отсюда и название), стала распадаться. В условиях постоянного движения, освоения новых территорий, индоевропейские племена все больше отдалялись друг от друга.

Воинственные, энергичные индоевропейцы приходили туда, где уже жили другие народы. Эти вторжения носили далеко не мирный характер. Задолго до того, как на территории Евразии появились первые государства, армии, начались войны, наши древние предки боролись за удобные земли, щедрые рыбные угодья, богатые зверем леса. На месте многих древних стоянок различимы следы пожара, жарких схваток: там обнаружены черепа, кости, пробитые стрелами и проломанные боевыми топорами.

Индоевропейцы и предки других народов. Уже в период расселения индоевропейцев началось их взаимодействие и смешивание с другими племенами. Так, на северо-востоке Европы они соседствовали с предками угрофиннов (сейчас к ним относятся многие рос-сийские народы — мордва, удмурты, мари, коми, а также венгры, эстонцы и финны).

В Азии и Европе индоевропейцы сталкивались с предками тюрков и монголов (их потомками из российских народов являются татары, башкиры, чуваши, калмыки, буряты и др.).

В районе Северного Урала располагались предки уральских народов. В Южной Сибири сложились древние алтайцы.

Бурные процессы протекали на Кавказе, где формировалось население, говорившее на кавказских языках (древние жители Дагестана, Адыгеи, Абхазии).

Поселившиеся в лесной зоне индоевропейцы вместе с другими здешними обитателями осваивали скотоводство и земледелие лесного типа, по-прежнему развивали охоту и рыболовство. Здешнее население, жившее в суровых условиях леса и лесостепи, отставало от набиравших быстрые темпы развития народов Средиземноморья, юга Европы, Передней Азии, Египта. Природа в это время являлась главным регулятором человеческого развития, а она была не в пользу севера.