Кобанская культура древнего кавказа

Е. И. Крупнов предполагал, что он содержал остатки двух разновременных периодов: эпохи северокавказской и кобанской культуры. Но уже Д. Газдапустаи, специально проанализировавший материалы поселения, усомнился в наличии этих двух периодов. По его мнению, слой был один, но на раннем этапе “ группы кобанской культуры… сосуществовали с северокавказской культурой”, которая, как он полагал, дожила до начала 1 тысячелетия до н.э. и механически сменилась кобанской в XI – YIII вв. до н. э. при раскопках прослежены остатки не менее 12 очагов в 8 – 9 наземных сооружениях. Из которых 6 относятся к остаткам жилищ, одно или два к производству керамики и одно к отправлению культовых церемоний. Судя по общему абрису расположения остатков стен, дома были наземные, не углубленные в землю, прямоугольной формы. Полы в помещениях были выложены либо мелким булыжником, либо глинобытные со следами неоднократных подмазок, толщина которых иногда достигала 30 см. Внутри домов постоянным атрибутом был очаг прямоугольной или овальной формы, сложенной из камня или глины. Некоторые очаги имели высокие глинобитные бортики. Состав костей животных из слоя Змейского поселения свидетельствует о преобладании в стаде крупного рогатого скота. Второе место, а точнее равную долю, составил мелкий рогатый скот. В хозяйстве держали свиней, что еще раз подтверждает оседлый характер быта населения Змейского поселения. Менее значительно количество лошадей. Об охоте говорят находки костей благородного оленя и косули.

Материалы Змейского поселения подтверждают большую самостоятельность металлургии и металлообработки, гончарства и графического искусства у древних кобанцев – оседлых скотоводов и земледельцев северных склонов Кавказа.

КУЛЬТОВЫЕ МЕСТА И КЛАДЫ

Данные о существовании культовых домашних очагов и святилищ общепоселкового характера позволяют предполагать у носителей кобанской культуры наличие обще племенных святилищ, расположенных в малодоступных, укромных, высокогорных местах.

Интересна находка на месте древнего языческого святилища на скалистой горе, в окрестностях аула Нар в Туалгоме. Бронзовая уникальная скульптура человеческой головы, датированная YIII – YII вв. до н. э., по мнению Л. П. Семенова, олицетворяла богиню плодородия и изобилия, близкую по смыслу легендарному образу Сатаны нартского эпоса.

В. И. Марковин считает что это изображение мужской головы. Он приводит убедительные параллели из Тбилиского могильника и у селения Маллансакны в Азербайджане. Эта и другие находки памятников кобанской культуры раскрывают во всей глубине художественные особенности кобанского искусства, как составные части древнего искусства Кавказа.

Посуда центрального варианта представлена глиняными и бронзовыми сосудами. Глиняные сосуды северокавказской группы центрального варианта почти лепные. В зоне Северного Кавказа круглая посуда единична.

На ранних этапах ассортимент посуды был ограничен 3 – 4 категориями: высокие горшки с вогнутым внутрь краем, близкие сосудам середины П тысячелетия до н.э., горшки вытянутых пропорций, иногда имеющие сосцевидные выступы по плечикам или петлевидную ручку. От докобанских форм их обличает более совершенная технология и орнаментация. С порой расцвета связано появление в культуре центрального варианта больших ворчаг с расширенным туловом и отогнутым венчиком, и маленьким неустойчивым дном.

Металлическая, главным образом бронзовая посуда составляла характерную особенность преимущественно горных памятников центрального варианта. Формы сосудов из металла достаточно разнообразны.

УКРАШЕНИЯ

Украшения, обильно представленные в могилах центрального варианта, предполагают наличие специального обрядового погребального одеяла.

Костюм для загробного мира и для повседневного ношения был разным, хотя его элементы и совпадали.

К украшениям головного убора относились бронзовые пластические венчики, орнаментированные солярными знаками. Венчики были характерны для раннекобанских погребений в могильниках южно-кавказской группы. На северном склоне предпочитали бронзовые булавки, использовавшиеся как головные, так и для скрепления одежды. Оформление наверший булавок самое разнообразное, от простых утолщений и петель до сложнейших; широкие спиральные пластины, пластинчатые спирали закрученные в разные стороны, булавовидные с 5-ю шишечками, в форме миниатюрных топоров и секир, дополнительно украшенных зооморфными и антропоморфными фигурами.

В состав головного убора входили всевозможные височные подвески, спиралевидные накосники, мелкие нашивные бляшки, бусы и бисер.

Головной убор женщин был более пышный и тяжеловесный от всевозможных дополнительных тонких спиралей, привесок – оберегов в виде фигурок птиц, солярных знаков, спиралевидных колец и тому подобное.

Мужские головные уборы также украшались, но более скромно. На черепах находили тонкие бронзовые спиральные шнуры, бляшки, височные кольца. Нагрудные украшения состояли из бронзовых гривен – обручей. Тяжелые ожерелья из крупных сердоликовых бус многими рядами обвили захороненных женщин, но имелись они и у мужчин. Характерным атрибутом костюма кобанцев были бронзовые и позднее железные фибулы, массивные застежки скрепления верхней одежды.

Непременную принадлежность костюма составляли браслеты из бронзы, а ранее иногда и из железа. Одной из характерных деталей костюма населения центрального варианта были пояса, кожаные или бронзовые, с пряжкой для их скрепления.

Поистине, шедевром древнего искусства являются широкие бронзовые пояса с гравированными изображениями культово- сакральных сцен, неоднократно бывшие предметом специального изучения и анализа. Дополняли костюм бронзовые всевозможные бляшки, пуговицы, спиральные биконические кронизи, литые и антропоморфные привески.

Была очень выразительна моделировка фигурок и изображений птиц, баранов, быков, лошадей собак, фантастических существ с двумя зеркально расположенными головами.

ОРУДИЯ ТРУДА

Интересны костяные орудия труда: для обработки кожи, коровья лопатка со срезанным краем, возможно, для заглаживания сырой поверхности сосудов роговая гребенка для расчесывания шерсти. В могилах ранних этапов центрального варианта необычными находками являются бронзовые ланцевидные инструменты в виде обоюдоострой удлиненной заточки с заостренным стержнем. Они разнообразны и по размерам и по тщательно гравированной фрагментации, в которой большое место занимает сюжет земноводных. Они тщательно украшались спирально обмотанной бронзовой лентой и бронзовым литьем, навершиями в форме полу фигур быка, поскольку одновременно являлись и символами власти

Славу Кобани, несомненно, составило оружие, непременный компонент мужских могил центрального варианта. Представлены не менее 8 категорий вооружения: кинжалы и мечи, боевые топоры, наконечники копий и дротиков, лук и стрелы, навершия булав и скипетры, молоты, клевцы.

Выделяют три основные группы разновидностей кинжалов и мечей:

1. кинжалы и мечи кавказских форм;

2. кинжалы и мечи “степной” формы;

3. кинжалы и мечи переднеазиатского типа.

В скифский период основным типом был железный кинжал – акинак с почковидным перекрестием и брусковидным навершием. Железные черешковидные кинжалы кавказских форм единичны.

Для центрального варианта характерны изящные бронзовые топоры, украшенные тонким гравированным орнаментом. Они представлены тремя основными типами: топоры с дважды изогнутым корпусом, топоры с прямым корпусом и клиновидным обухом. Заметное место занимали костяные длинночерешковые наконечники и втульчатые ромбические в сечении срубного типа.

Типологический ряд намечается от бронзового молотка – кинжала с бараньими головами. На обухе и клевцов в форме кинжала кобанского типа из Брили к очень близким морфологически, но железным из Тли и к еще более поздним клевцам Нижнего Чегема, что свидетельствует в пользу изобретения их местными центральнокобанскими кузнецами.

Найдены также элементы конской сбруи.

Бронзовые предметы изготавливались с помощью каменных и металлических складных форм. Мелкие вещи отливались по восковым моделям.

Основанная на местной медно–рудной базе, древняя металлургия и металлообработка в кобанский период достигли высокого развития. Изделия из металла отличаются прочностью, многообразием вариантов, тщательностью отделки, красотою очертаний. Древние металлурги достигли высокого мастерства и в изготовлении бронзы, сплав которой состоял из меди (90%) и олова (10%).

2. Прикладное искусство.

Большого развития у кобанцев достигло прикладное искусство. Это подтверждается наличием многообразного орнамента, покрывающего различные предметы из бронзы, а также искусно выделанные фигурки, подвески и прочие украшения. Отличительные черты кобанского изобразительного искусства – его реалистичность, утонченность рисунка, экономия художественных средств, мастерство в передаче стремительных движений животных, совершенство техники в обработке бронзовых предметов. (5, стр.47)

Не только украшения, но и предметы узкопрактического назначения (глиняная утварь) снабжались орнаментом.

По мотивам, которые используются в орнаменте, его разделяют на геометрический, растительный и зооморфный. Порой в качестве орнаментального мотива используются человеческие фигуры.

Часто встречаются комбинации различных орнаментальных мотивов, придающих предмету особенно неповторимый, впечатляющий облик.

Орнамент выражал своими мотивами различные вкусы, верования, обряды, технику и иные стороны мышления и деятельности человека. Наиболее богато оформлены орнаментальными рисунками изделия из бронзы, что объясняется не только уровнем художественной культуры населения, но и связано со значением орнамента, как магии или средства выражения культовых представлений.

В рисунке, а так же в различных фигурках и привесках Кобанского искусства мы находим изображения домашних животных (вол, лошадь, собака и др.), диких животных (олень, медведь, тур, кабан), рыб, птиц, змей.

Бессюжетный орнамент передавался в виде штрихов, точек, кружков, спиральных завитков, волнистых линий тому подобных художественных вспомогательных средств; из этих элементов создавались и более сложные рисунки, покрывающие поверхность поясных пряжек, топориков, расширенной части булавок, наружной стороны сосудов. Часто поле, заполненное причудливым узором, служило фоном для изображения на нем различных животных. Допускалась в известной степени стилизация, но в общем, преобладал строго реалистический рисунок: скачущая или пасущаяся лошадь, извивающаяся змея, сидящая или лежащая собака. Тела животных, их движения превосходно передавались наблюдательными мастерами. В качестве художественных деталей использовались изображения солнца, наконечников стрел, шнура.

Человеческие фигуры изображались схематически в очень упрощенной форме.

Интересны сюжетные сцены. На одной пряжке, например, воспроизведена борьба двух разъяренных зверей, стоящих на задних лапах, с раскрытой пастью; на поясных пряжках часто встречаются изображения скачущих лошадей, бегущих оленей или собак. Верхняя часть одной булавки была украшена тремя миниатюрными фигурками животных. На другой – сцена из охотничьего быта: травля оленя собаками, которые нападают на него с двух сторон.

Ручки глиняных сосудов делались иногда в виде четвероногого животного.

Являясь в художественном смысле несомненными шедеврами, произведения кобанской культуры представляют интерес в работе как расшифровка происхождения и назначения орнаментальных мотивов и пластических форм.

Так, например, часто встречаются ромб, легко усматриваемый в перекрещивающихся линиях. Иногда это несколько ромбов, заключенных последовательно один в другом. Ромб, как утверждает А. И. Амброз, является древним символом плодородия, иногда женского плодородия, восходящий к древнему земледельческому культу.(4 , стр.7)

Не менее часты на диадемах изображения солярных знаков – свастик, креста “ с загнутыми под прямым углом концами, один из ранних орнаментальных мотивов, встречающихся на произведениях искусства древних культур Европы и Азии”, которые были символом солнечного культа. Свастические изображения служат излюбленными орнаментальными мотивами индоиранцев. (4 , стр.7)

На многих бронзовых предметах Кобана и Тли часто встречаются такие орнаментальные мотивы, которые если не тождественны, то исключительно близки аналогичным мотивам в древнеиранской культуре. Вспомним хотя бы бронзу Луристана, богатейшие материалы из Иранского Курдистана и т.д.

Об индоиранской принадлежности говорит и изображения змеи на топорах, поясах, пряжках и предметах утвари. Они ясно говорят о том, что у древних обитателей Кобана и Тли существовал культ змеи. Поклонение змее и в наше время широко распространено среди народов Индии. И если спросим, какой этнос мог оставить так часто встречающиеся изображения змеи на бронзовых предметах Кавказа, - можно сказать, бесспорно: индоиранцы. (1,стр.24)

Если провести сравнительный анализ скифского и кобанского искусства, мы, прежде всего, отметим наличие звериного стиля в обеих культурах. Но у кобанцев были популярны изображения животных, которые отличались от скифских. Так, например, кобанское искусство предпочитало не барельефные изображения, в отличие от скифов, а круглую скульптуру или совсем плоские изображения с гравировкой

У кобанских скульптурных произведений поверхность гладкая, округлая, без острых граней и ребер. Детали изображений никогда не усиливаются, не преувеличиваются, часто даже можно встретить зверей, у которых вовсе не показаны глаза. Такое не встречается в скифском искусстве. В раннем скифском искусстве прослеживаются черты, сходные с искусством кавказских горцев. Например, скульптурная фигурка оленя из станицы махошевская на Кубани по стилю весьма близка к изображениям животных в кобанском искусстве. (5, стр.47)

В “зверином” стиле Прикубанья, степной области, никогда не принадлежавшей кобанской культуре, в IY в. до н.э. появляются признаки кобанского искусства. Фигуры зверей часто делаются на плоских пластиках с гравировкой в кобанской манере, распространенны и круглые скульптурные изображения, гладкие, как кобанские. При этом в изображениях животных соблюдаются все принципы “звериного” стиля, претерпевшие некоторую стилизацию. (5, стр.47)

Если провести аналогию развития искусства высокоразвитых культур древности (греческой, египетской), существует тенденция в преобразовании художественной стилистики, в изображениях разных периодов развития, сходная с нашим примером взаимодействия кобанской и скифской культуры.

Изначально преобладает статичность в изображении, как бы аккумулирующая внутреннюю силу, сосредоточенность образа, наделяющая магической силой. Даже изображения динамики, проходя через стилистику образа, не теряет статичность восприятия. В последующие этапы развития основной критерий восприятия образа, как внутренне собирающий, претерпевает изменения в сторону смещения акцентов внимания на внешнюю сторону преподнесения образа, выражающийся в усилении стилистических акцентов, повышенной динамике и максимально закрученной интриге композиционного сюжета.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

На основе этого и других примеров можно сделать вывод, что кобанская культура (как более архаичная) легла на Северном Кавказе в основу скифской, т. к. археологическая культура, создавшаяся и развивавшаяся на северном и южном склонах Центрального Кавказа (Кобан, Тли) во второй половине II и в I тысячелетии до н.э., принадлежит тем индоиранским племенам, которые обосновались на Центральном Кавказе после передвижения основной их массы в Переднюю Азию. Передавая на протяжении тысячелетий из поколения в поколение свою культурную традицию, духовно – творческие достижения, они обогащали древнекавказскую цивилизацию яркими, самобытными памятниками материальной и духовной культуры.

, Карачаево-Черкесия , Северная Осетия , западные районы Чечни) и Закавказье (прилегающие к Главному хребту районы Грузии , Южная Осетия) . Существовала в XIII /XII - IV вв. до н. э. , иногда исследователи смещали датировку на более ранний период, включая в кобанскую культуру ещё и протокобанскую - с XIV в. до н. э. , и даже ранее - со второй и третьей четверти 2-го тыс. до н. э. .

Наука традиционно возводит к кобанцам материальную и духовную культуру ираноязычных осетин , кавказоязычных нахов (бацбийцев , ингушей и чеченцев), тюркоязычных балкарцев и карачаевцев , однако, согласно современным исследованиям, антропологические особенности нынешнего населения центрального Кавказа к носителям кобанской культуры не восходят. Соседние с кобанцами археологические культуры: на северо-западе - меотская (прикубанская ?), на юго-западе - колхидская , на востоке - каякентско-хорочоевская , на севере - срубная , позже - скифская . Предшествующая культура - северокавказская , последующая - скифо-сарматская и другие .

Кобанская культура входила в состав крупной археологической производственной общности - Кавказской металлургической провинции , носители культуры владели высоким уровнем металлургии и металлообработки . По мнению многих исследователей и искусствоведов изделия кобанских мастеров бесспорно имеют художественные достоинства, а часть из них является шедеврами прикладного искусства .

Открытие и название

Вторая половина XIX века в российской археологии ознаменовалась оживлением интереса к изысканиям материальных следов прошлого в ряде губерний Российской империи. Связано это было с созданием в 1859 году при Императорском дворе Археологической комиссии , возглавившей эту деятельность. Значительным повышением научного интереса к древностям Центрального Предкаказья послужили случайно найденные археологические памятники у селения Верхний Коба́н (совр. Коба́н) в Тагаурии (Северная Осетия). В 1869 году весенний паводок реки Гизельдон произвёл обвал одной из террас левого берега, благодаря чему местные жители обнаружили здесь многочисленные каменные ящики (могилы) с человеческими скелетами и массу бронзовых вещей. Влиятельный в этих краях алдар Хабош Кануков собрал некоторые предметы и переправил эту небольшую коллекцию в Кавказский музей Тифлиса (совр. Тбилиси). В 1877 году в Тифлисе на древние артефакты обратил внимание археолог и историк искусств Г. Д. Филимонов , посетивший Кавказ в связи с подготовкой к Антропологической выставке в Москве. В том же году он сам произвёл раскопки у Верхнего Кобана, убедившись в существовании обширного могильника, получившего впоследствии название Кобанский и снискавшего мировую известность .

Собственно кобанская культура названа по имени первого своего обнаруженного могильника - Кобанского, который, в свою очередь, назван исследователями по селению Верхний Кобан (иногда встречается более упрощённое утверждение - «названа по находкам в 1869 бронзовых вещей у с. Кобан» или «название культуре дано по имени современного селения Верхний Кобан» ). Название «Кобанский могильник» закрепилось в науке после исследований Г. Д. Филимонова «Доисторическая культура Осетии» (Москва, 1878) и археолога и этнографа , профессора В. Б. Антоновича «Дневник раскопок, ведённых на Кавказе» (V AC. Труды предварительных комитетов, 1882), а также после упоминаний в «Материалах по археологии Кавказа» (вып. VIII, 1900). Во время обнаружения древних артефактов существовало два селения - Нижний и Верхний Кобан, находки связаны с последним, сейчас эти аулы слились в одно село :77 .

Локализация

Географический регион локализации кобанской культуры - Кавказ , точнее, территории прилегающие к центральной части Кавказских гор , по обе стороны от Главного Кавказского хребта . Бо́льшая часть археологических памятников (могильников , поселений и кладов) обнаружена на Северном Кавказе - от верховьев Кубани до Дагестана (центральные районы Предкавказья и северных предгорий Большого Кавказа). Долгое время исследователи (напр. советские историки-археологи д.и.н. , профессор Е. И. Крупнов , д.и.н., профессор А. П. Смирнов и др.) считали, что ареал культуры охватывает только центральные части Северного Кавказа, однако, после находок в Закавказье , ареал распространения культуры несколько расширен. Современная локализация - Северный Кавказ (РФ : Ингушетия , Кабардино-Балкария , Карачаево-Черкесия , Северная Осетия , западные районы Чечни) и Закавказье (прилегающие к Главному хребту районы Грузии , Южная Осетия) .

Локальные варианты

Выделяют 3 локальных варианта культуры .

Археологические памятники

Датировка и периодизация

Период существования кобанской культуры - эпоха, плавно переходящая от позднего бронзового века к раннему железному веку . На сегодня изучено много подобных переходных культур, например, в Центральной Европе - гальштатская , в Северной Европе - текстильная . Для Кавказа этот временной отрезок советские исследователи определяли с по V вв. до н. э. (напр., А. П. Смирнов, 1966) . Менее точное датирование - с рубежа -1-го тыс. до н. э. до середины 1-го тыс. до н. э. (принято в 3-м издании БСЭ , статья Е. И. Крупнова, 1973) . Иногда датировку смещали на более ранний период, включая в кобанскую культуру ещё и протокобанскую - с XIV в. до н. э. , и даже ранее - со второй и третьей четверти 2-го тыс. до н. э. (советский и российский кавказовед , археолог, д.и.н. В. И. Козенкова). Современные исследователи несколько раздвинули временные границы кобанской культуры - с XIII /XII вв. до н. э. (если не считать протокобанцев) до IV в. до н. э. , то есть до окончания скифской эпохи (напр., советский и российский археолог, д.и.н., профессор В. Л. Янин , 2006) .

Выделяют три периода развития культуры. Последний этап, согласно Е. И. Крупнову - VII -IV вв. до н. э. . Историк и археолог Я. В. Доманский указывает, что основное деление периода существования кобанской культуры производится на два больших этапа - раннекобанский (этап классического Кобана), завершающийся в VII веке до н. э., и позднекобанский, оканчивающийся в IV веке до н. э. В 1990 году В. И. Козенкова в своей докторской диссертации предложила новую периодизацию, которая, показывает какое место занимают артефакты древних кобанцев в системе культур эпохи поздней бронзы и раннего железа на Кавказе, Закавказье, Восточной и Центральной Европе .

Происхождение и этническая принадлежность

Среди исследователей, занимавшихся вопросами зарождения, развития и распространения кобанской культуры, имеются более или менее значительные расхождения . Науке этнонимы носителей кобанской культуры не известны и прямой этнической и культурной преемственности, определённо к какой-либо из известных кавказских языковых групп, не выявлено. Основной теорией, объясняющей на сегодняшний день истоки кобанцев, является предположение об их автохтонности в регионе Кавказа (А. П. Смирнов, Е. И. Крупнов, В. Л. Янин и др.). Вероятно, основой кобанской общности послужили местные носители предгорных и горных культур средне-бронзового века (XXVI /XXV - /XIX вв. до н. э.). В целом исследователи, придерживающиеся этой теории, относят формирование предков кобанских племён к периоду зарождения кавкасионного антропологического типа европеоидной расы - то есть эпохе бронзы на Кавказе .

Соседи и преемственность

Соседние с кобанцами археологические культуры: на северо-западе - меотская (прикубанская ?), на юго-западе - колхидская , на востоке - каякентско-хорочоевская , на севере - срубная , позже - скифская . Предшествующая культура - северокавказская , последующая - скифо-сарматская и, вероятно, некоторые другие местные культуры сарматской эпохи .

Скифское влияние

Значительное культурно-хозяйственное влияние на кобанцев оказали скифы - в VII -VI вв. до н. э. племена скифской и скифообразной культур проникали на Северный Кавказ, вступали в контакт с местным населением и формировали полиэтничную аристократию (вероятно, большинство северокавказских курганных захоронений того периода и принадлежали подобной знати). Также известно, что через Кавказ (и иногда и через земли кобанцев) скифы совершали свои военные походы в Малую Азию . Все эти факторы предполагают какое-то участие скифов в этногенезе поздних кобанских племён. Следы скифской культуры на Северном Кавказе стираются в V в. до н. э. , что может свидетельствовать о полной ассимиляции кочевых скифов местными осёдлыми племенами меотской и кобанской культур (в Северном Причерноморье культура нескифских народов сохраняет скифский облик до рубежа IV-III вв. до н. э.) .

Прочие гипотезы

А. П. Смирнов считал, что кобанцы, как в культурном, так и в этническом плане, были близки населению горного Крыма , которое, по его мнению, являлось потомками киммерийцев (племена киммерийцев совершали через Кавказ военные походы из Северного Причерноморья в Малую Азию). М. М. Иващенко утверждал: «главным носителем так называемой „Кобанской“ бронзовой культуры были колхи » . Однако, по мнению ряда исследователей племена кобанской культуры являлись нахоязычными . В начале XX века, на основании лишь внешнего сходства кобанских иллюстраций с вещами гальштатской культуры Дунайского бассейна, Г. Вильке и М. Герпес, объяснили достижения бронзы Кавказа массовым переселением дунайских племён металлургов. Только в 1935 году А. А. Иессену в специальной работе, посвященной истории металлургии меди на Кавказе, удалось показать полную беспочвенность теорий «дунайских» заимствовании .

Хозяйство

В завершающей стадии бронзового века (период формирования кобанской культуры) в центре Евразии происходила эпохальная смена крупной археологической производственной общности - Циркумпонтийской металлургической провинции , на несколько других (Евразийскую , Европейскую и пр.), и, в частности, на Кавказе - на Кавказскую металлургическую провинцию . Здесь, по сравнению с прочими провинциями позднего бронзового века, исследователи наблюдают наиболее заметные изменения, фактически отказ от стереотипов производства предшествующей общности: основательно сменился набор орудий, оружия и украшений (теперь они имели мало общего с образцами среднего бронзового века); многократно увеличивался масштаб металлопроизводства, что стимулировало работу высокогорных рудников; активно осваивались не только окисленные, но и сульфидные медные руды ; металлообработка стала базироваться на использовании многокомпонентных сплавов ; практически прекратилось изготовление изделий из золота и серебра (характерных для предшествующей производственной общности); появились первые изделия из железа. Дополнительным отличием позднего бронзового века в Кавказской металлургической провинции исследователи считают смену единства Кавказа и степи на достаточно заметную изоляцию (изделия кавказских типов появляются в степи только в самом финале бронзового века) .

Собственно кобанская культура имела передовые для своего времени технологии цветной и чёрной металлургии , была развита металлообработка, в том числе и художественная . Помимо кузнечного производства, в поселениях кобанцев находят гончарные мастерские. Кобанские племена достигли достаточно высокого развития скотоводческо -земледельческих форм хозяйствования. В горах они практиковали отгонное скотоводство , с преобладанием овец , в предгорьях - придомное , с преобладанием крупного рогатого скота и свиней . Выращивали сорта твёрдой и мягкой пшеницы , ячмень , рожь , просо . Современным исследователям известно о широких торговых и прочих межплеменных связях носителей кобанской культуры с Закавказьем и Передней Азией , землями киммерийцев, а позднее Скифией . От кочевых народов (киммерийцев, затем скифов и др.) кобанцами перенимались многие образцы вооружения и конского снаряжения, которые местные мастера усовершенствовали и налаживали их массовое производство как для себя, так и на экспорт, обратно кочевникам .

Свои поселения кобанцы обычно не укрепляли, так как старались располагать их в труднодоступных местах - на возвышенностях и даже отвесных скалах; если селение находилось в долине реки, то обычно на высоком плато или плоском отроге (напр. селения возле Бамута , Сержень-Юрта и др.). Дома строились глинобитными, турлучными , иногда на булыжном фундаменте, в высокогорьях встречались жилища полностью из камня. Обычно дома строились группами, стенами друг к другу - исследователями обнаружены значительные поселения с целыми кварталами построек, разделёнными улицами. Иногда в таких поселениях встречаются мощёные булыжником мостовые .

Материальная культура и прикладное искусство

Материальные памятники культуры достаточно разнообразны, но наиболее характерны бронзовые изделия - орудия (топоры , серпы , булавки), оружие и элементы доспехов (боевые топоры , наконечники копий и стрел , кинжалы , булавы , мечи , секиры , налокотники, ножны), украшения (браслеты , подвески , поясные пряжки , фибулы , шейные гривны), элементы конской сбруи , отлитые сосуды . Иногда утварь отливалась по утрачиваемой (восковой) модели, большинство изделий украшалось чеканкой с геометрическим орнаментом и изображениями животных, также мастерами создавались отдельные бронзовые объемные фигурки зверей и антропоморфные скульптурные изображения. Многие кобанские артефакты имеют изысканный декор, украшены гравировкой и инкрустированы редким для раннего этапа кобанской культуры металлом - железом . Керамика изготовлялась с налепами и тоже часто украшалась геометрическими узорами. В VII-IV вв. до н. э., на позднем этапе развития культуры, раскопки подтверждают внедрение предметов скифского типа и преобладание железных изделий над бронзовыми .

Изделия кобанских мастеров отличаются изящностью изготовления, исключительно высоким качеством выделки и, по мнению многих исследователей и искусствоведов, бесспорно имеют художественные достоинства, а часть из них является шедеврами прикладного искусства . В тематике встречаются изображения диких баранов , быков , оленей , но преобладающими - изображения домашних животных. Согласно предположению А. П. Смирнова, они могли использоваться в магических обрядах, связанных с восстановлением поголовья домашнего стада. Этот звериный стиль имеет чёткое отличие от cкифо-сибирского и сопоставляется А. П. Смирновым с искусством Ближнего Востока (напр. изображение животных в геральдических позах) и Средиземноморья (напр. изображение на кобанских бляхах оленей с подчёркнутым крупом, может восходить к подобным изображениям лошадей в «дипилонском » стиле) .

Погребальный обряд кобанцев представлял из себя трупоположение (скорченно на боку), хотя известны случаи кремации . Курганы над могильниками обычно не возводились, в исключительных случаях, когда это делалось, исследователи прослеживают влияние степных кочевников. Появление такой детали погребального обряда, как трупоположение вытянутым на спине, также считается поздним влиянием кочевников (вероятно скифов). Найденные могильники представителей кобанской культуры имеют некоторое различия - в высокогорной зоне это каменные ящики из плит (песчаник или сланец), также перекрытые ещё более мощной плитой, а в предгорьях они представляют из себя обычные грунтовые ямы или ямы, обложенные по краям рваным камнем, булыжником. В мужских погребениях обязательным атрибутом было оружие, известны случаи погребения мужчин с взнузданным конём. Также в погребения клали орудия труда, сосуды, уздечку и напутственную пищу. Огромное количество предметов металлопроизводства изготовлялось кобанцами только для «мира мёртвых» - в могильниках и святилищах ими были захоронены тонны изделий из меди и бронзы .

История исследований

Кобанская культура одна из старейших археологических культур бронзового века, выделенных в России и ставших известными за рубежом. Вслед за первооткрывателем Кобанского могильника Г. Д. Филимоновым, целый ряд исследователей посещали селение Верхний Кобан (В. Б. Антонович и др.), в том числе и учёные не только из России - в 1880 году здесь работали знаменитые иностранные исследователи - немец Рудольф Вирхов (публикация в 1883) и француз Эрнест Шантр (публикация 1888) , ставшие первыми авторами книг о кобанских древностях в западноевропейской науке. Артефакты, подобные кобанским, стали обнаруживаться и в некоторых других местах Северного Кавказа . В 1881 году в Тифлисе прошёл V Археологический съезд, на котором археолог, граф А. С. Уваров особо отметил находки из Кобана, дал им развернутую характеристику и предпринял попытки датировки (нач. I тыс. до н. э.). Этот съезд вызвал развитие исторических исследований на Кавказе и привлек внимание научных кругов к кобанским древностям. Учёный-археолог, графиня П. С. Уварова , сменившая мужа на посту главы общества, опубликовала кобанские древности в восьмом выпуске «Материалов по археологии Кавказа» в 1900 году. С этого времени в российской и советской археологии, благодаря работам археолога, профессора В. А. Городцова , стал широко употребляться термин «(археологическая) культура» .

В 1940-60-х годах Е. И. Крупнов определил границы кобанской культуры, выделил в ней три локальных варианта, предложил ее периодизацию. С культурой затем работали В. Б. Техов, И. М. Чеченов, Б. В. Виноградов и особенно много и широко В. И. Козенкова, которая и сформировала современные представления об этой культуре (см. ее «Культурно-исторические процессы на Северном Кавказе в эпоху поздней бронзы и в раннем железном веке». М., 1996), хотя у других исследователей есть отличающиеся концепции. Козенкова выделила и протокобанскую культуру - переходное звено от предшествующих культур .

Некоторые исследователи (напр. Ю. В. Воронов) кобанскую культуру объединяют с колхидской культурой в кобано-колхидскую культурно-историческую общность. Причем абхазские археологи, из патриотических побуждений, настаивали на том, что западный Кавказ, Колхида играли главенствующую роль в этой общности а собственно кобанский район (Осетия, Кабардино-Балкария, Пятигорье) был периферией .

В музеях и коллекциях

В конце XIX - начале XX веков на Северном Кавказе отдельные лица активно занимались торговлей изделиями кавказской бронзы, которую отыскивали в древних поселениях и могильниках. Большая часть артефактов, найденных во время ажиотажного спроса на изящные изделия кобанских мастеров попадала в частные коллекции (с помощью осетинского землевладельца Х. Канукова собрал коллекцию немецкий учёный Р. Вирхов , с помощью балкарского князя И. М. Урусбиева - венгерский граф из семьи Зичи), в наши дни многие из них оказались утеряны. Позднее, из частных коллекций предметы материальной культуры активно выкупали музеи и научные организации, как российские, так и западноевропейские. Например, выкупленные Российской Академией наук артефакты были переданы в собрание Государственного Эрмитажа в Санкт-Петербурге; большое собрание оказалось Музее национальных древностей в Сен-Жермен-ан-Ле (Франция). Благодаря работе археологов и краеведов советского периода, собрания коллекций кобанских древностей сегодня также можно видеть в краеведческих музеях Владикавказа, Нальчика, Грозного.

Примечания

Комментарии

В России середины XIX века общее состояние и развитие кавказской археологии характеризовалось как слабое, а сведения о кобанских древностях отсутствовали полностью. Востоковед Н. В. Ханыков ошибочно определял найденные предметы как скифские , а исследовавший их археолог и нумизмат П. С. Савельев посчитал артефакты ещё менее древними и ошибочно датировал VIII-XI вв. н. э. (в работе Е. И. Крупнова «Древняя история Северного Кавказа» датировка П. С. Савельева указана неверно - VIII-IX вв. н. э., также Е. И. Крупнов упомянул, что среди собранных предметов имелись и железные , однако, в публикации П. С. Савельева напротив, говорится об отсутствии железных артефактов) ( , , с. 26).
В «Археологии» под редакцией профессора В. Л. Янина началом существования кобанской культуры указывается дата и с XIII /XII вв. до н. э. , и просто с XII в. до н. э. Финалом кобанской культуры указывается IV в. до н. э. , но сразу же сообщается что она «просуществовала в течении всей скифской эпохи ». Следует понимать, что следы скифской культуры на Северном Кавказе стираются в V в. до н. э. , а в Северном Причерноморье культура нескифских народов сохраняет скифский облик до рубежа -III вв. до н. э. ( , с. 261, 313-314, 327).
В крупных археологических производственных общностях - металлургических провинциях, современные исследователи выделяют отдельно очаги металлургии (полный цикл маталлопроизводства: горное дело , выплавка металла из руд , металлообработка) и очаги металлообработки (урезанный цикл: работа на привозном сырье).
Постройки, стены которых состоят из деревянных каркасов (стоек и жердей), с глиняной или глиносоломенной обмазкой ( , с. 263).
Среди множества бронзовых изделий кобанцев особенно характерными являются топоры, булавы, кинжалы, наконечники стрел и копий, различные украшения. Топоры «кобанского» типа отличаются от топоров «колхидского» типа, также встречающиеся среди археологических находок в этом регионе. Кобанские топоры, часто изготовляемые с особым изяществом, имели так называемую «узкопроушную» форму ( , , с. 261).

Источники

, с. 26-27.
, с. 1-11.
, с. 27-28.
, с. 262.
Крупнов Е. И. Памятники Кобанской культуры Северного Кавказа // Древняя история Северного Кавказа. - Москва: «Наука» , 1960.
, с. 261.

Коба́нская культура - археологическая культура позднего бронзового — раннего железного веков северной и центральной части Большого Кавказского хребта, по обе его стороны, от верховьев Кубани до Дагестана (на современной карте это территория Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Ингушетии, западных районы Чечни, Северной и Южной Осетии, прилегающих районов Грузии, юга Ставрополья).

Соседние культуры: с северо-запада – прикубанская , с юго-запада – колхидская , с востока – каякентско-хорочоевская , с севера – срубная , позже – скифская . Предшествующая культура – северокавказская , последующая – скифо-сарматская .

В истории исследований это одна из старейших археологических культур бронзового века, выделенных в России и ставших известными за рубежом. Первые находки опубликованы Н.В.Ханыковым и П.С.Савельевым в 1849-1850 гг. Названа по могильнику у села Верхний Кобан (ныне Северная Осетия), открытому в 1869 году из-за размыва могил паводком, раскопки начаты Г. Д. Филимоновым в 1877 г. Название «кобанский могильник» ввели в науку Г.Д.Филимонов в 1878 г. и В.Б.Антоневич в 1882 г. В 1880 г. на памятнике работали знаменитые иностранные археологи – Рудольф Вирхов (опубликовал свои результаты в 1883 г.) и Эрнест Шантр (публикация 1888 г.). Вирхов же увез за рубеж большую коллекцию кобанских древностей. Приблизительное хронологическое определение дал глава Московского археологического общества граф А.С.Уваров еще в 1881 на V (Тифлисском) всероссийском Археологическом съезде. Графиня П.С.Уварова, сменившая мужа на посту главы общества, опубликовала кобанские древности в восьмом выпуске «Материалов по археологии Кавказа» в 1900 г. С этого времени в российской археологии благодаря работам В.А.Городцова стал как раз широко употребляться термин «(археологическая) культура», и к кобанским древностям он вскоре пристал. Название «Верхний Кобан» утратило смысл, так как с тех пор Нижний и Верхний Кобан слились в один аул.

В 1940-60-х годах Е.И.Крупнов определил границы этой культуры, выделил в ней три локальных варианта, предложил ее периодизацию. С культурой затем работали В.Б. Техов, И.М.Чеченов, Б.В.Виноградов и особенно много и широко В.И.Козенкова, которая и сформировала современные представления об этой культуре (см. ее «Культурно-исторические процессы на Северном Кавказе в эпоху поздней бронзы и в раннем железном веке». М., 1996 ), хотя у других исследователей есть отличающиеся концепции. Козенкова выделила и протокобанскую культуру – переходное звено от предшествующих культур.

Ныне кобанскую культуру иногда объединяют с колхидской культурой в кобано-колхидскую культурно-историческую общность . Причем абхазские археологи (в частности Ю.В.Воронов), из понятных патриотических побуждений, настаивали на том, что западный Кавказ, Колхида играли главенствующую роль в этой общности а собственно кобанский район (Осетия, Кабардино-Балкария, Пятигорье) был периферией.

Датировка культуры: еще в 70-е годы прошлого века БСЭ (1974 г.) определяла существование кобанской культуры с рубежа II и I тысячелетий до середины I-го тыс. до н. э. Ныне рубежи несколько раздвинуты: XII / XI – IV века до н. э., а Козенкова еще добавляет и протокобанскую культуру (c XIV века, а то и вторая и третья четверти II тыс. до н. э.).

Периодизация. В истории кобанской культуры Козенковой и другими различаются четыре этапа:

1) период формирования или протокобанская культура охватывает вторую и третью четверти II тыс. до н. э. Среди очагов формирования культуры выделяется дигорская культура . Но для Козенковой этот период сосредоточивается в более узком диапазоне (Козенкова называет его Кобан I), это ХIV – первая половина XII вв. до н. э.

2) ранний период (Кобан II): середина XII – XI века до н. э. Прежде этот период именовали классическим, но теперь классический – следующий.

3) классический (Кобан III): вторая половина X – начало VII в. до н. э. На рубеже этого периода и следующего кобанцы активно взаимодействуют с киммерийцами и скифами, совершавшими свои азиатские походы через Кавказ.

4) позднекобанский (Кобан IV) – период скифизации: середина VII в. – IV в. до н. э.

По сравнению с предшествующей советской периодизацией, созданной еще Крупновым, периодизация Козенковой несколько более раздвинута.

Могильники преимущественно грунтовые, с каменными ящиками и склепами, грунтовыми ямами, иногда обложенными камнем. В высокогорной зоне это каменные ящики из плит, также перекрытые мощной плитой (песчаник или сланец), а в предгорьях — обычные грунтовые ямы или ямы, обложенные рваным камнем, булыжником. Покойники скорченные на боку, с различной ориентировкой. В погребения клали орудия труда, сосуды, уздечку и заупокойную пищу; в мужских погребениях обязательно оружие; есть погребения с взнузданным конём. Курганы над могильниками обычно не возводились, а когда они есть, прослеживается влияние степных соседей. Изредка коллективные захоронения, а также (еще с протокобанской эпохи) и трупосожжения.

Поселения иногда укреплены валами и рвами, но чаще не укреплены – они и так труднодоступны: на холмах и в горной местности, соответственно, они имели террасную планировку. Кварталы из жилых домов, хозяйственных построек и мастерских разделялись узкими улицами, замощенными булыжником. Прямоугольные дома на каменном фундаменте, стены турлучные (плетеный каркас, обмазанный глиной). Крыши двускатные, с опорой на деревянные столбы. Внутри – открытые каменные очаги. Полы из каменных плит или из простой глины. Культовые участки (в том числе с врытыми в землю каменными идолами),

Керамика лепная, только на поздних этапах появляется кружальная (на вращающейся подставке или гончарном круге). Посуда лощеная, часто с орнаментом. Она различается по локальным вариантам. В центральном варианте преобладают высокие корчаги с расширенным туловом и узким горлом, кувшины, миски, кружки, кубки. Орнамент геометрический, также косыми каннелюрами и налепными шишечками. Есть сосуды в виде сапожка. В западном варианте — корчаги и баночные сосуды с семечковидными и ногтевыми вдавлениями по всему тулову. Восточный вариант отличается налепным орнаментом, иногда целыми композициями. Керамика южного варианта резко отличается от северного и близка посуде Восточной Грузии. Это миски, кружки и банки с ручкой, часто зооморфной, с бедным орнаментом.

Камень и кость продолжали быть важным материалом. Камнерезы делали для металлургов тигли, песты и литейные формы. Из камня изготовляли также зернотерки, рыболовные грузила, детали молотильных досок. Мастера-косторезы умели смягчать кость и рог, сверлить, шлифовать и полировать изделия, владели художественной резьбой. Из кости и рога изготавливались инструменты для ткачества, обработки кожи и керамики, гребенки для расчесывания шерсти, иглы, украшения.

Металл кобанской культуры очень своеобразен. Это настоящая бронза, оловянистая, не мышьяковистая, какая была в северокавказской культуре. Бронза содержит достаточно олова (добывалось и в Осетии) и имеет высокое качество. Сменились и типы металлических изделий. Кобанские изделия отличаются изогнутыми линиями контура, орнаментом изящным и уверенно нанесенным рукой мастера. На поселениях обнаружены мастерские металлургов с плавильными печами, тиглями, ковшами, литейными формами и бронзовыми заготовками изделий. Кобанские мастера владели умением литья в формах или по восковой модели, выбивания украшений из бронзового листа по матрице, ковки, чеканки и резьбы.

Отливали, прежде всего, оружие. Всё оно обычно украшалось чеканкой с геометрическим орнаментом и изображениями животных (собак, лошадей, оленей, змей). Бронзовые топоры с молоточковидным или клиновидным обухом имеют прямой или дважды изогнутый корпус. Кинжалы иногда сделаны из комбинации металлов. Отливали также наконечники копий, булавы и цилиндрические молоты. Известны секиры и скипетры, «штандарты» (навершия культовых посохов).

Костюмный убор представляют дугообразные фибулы, прямоугольные и бабочковидные поясные пряжки, гривны с закрученными концами, браслеты, булавки и бляхи различных типов, спиральные накосники, колокольчики, нагрудники-«пекторали» и орнаментированные пояса. Конский убор — удила и псалии. Наконец, отливали и фигурки животных и (реже) людей. Из листовой бронзы ковали посуду — большие и малые тазы, миски, кружки, чаши, котлы, черпаки.

С IX — VIII вв. до н. э. кобанцы узнали железо. Поначалу они использовали его для инкрустации по бронзе. А в позднекобанский период, в скифское время (после VII века) стали делать из железа большинство металлических предметов.

Военное дело. При раскопках кобанских могильников бросается в глаза большое количество оружия. Археологи объясняют это военной активностью кобанцев. Погребенные, надо полагать, входили в военные дружины во главе с племенными вождями. В начале скифской эпохи кобанцы, видимо, участвовали в азиатских походах скифов (те шли через Кавказ) или как-то реагировали на них. На поясах из Тлийского могильника есть изображения боевых колесниц, но их остатков пока не найдено. Однако найдены детали уздечек, бляшки, подвески и колокольчики из снаряжения верховых лошадей.

Хозяйство. Отгонно-пастбищная система, сложившаяся в кобанской культуре, еще и сегодня характерна для Центрального Кавказа. Летом скот (преобладали овцы) содержали на горных пастбищах, зимой перегоняли на равнину, где было потеплее. Но это в горах. А в предгорьях - придомное скотоводство с преобладанием крупного рогатого скота. Кроме овец и коров кобанцы имели буйволов и волов для упряжки, а на равнине держали еще свиней и домашнюю птицу. Лошади были двух пород: верховые и тяжеловозы.

На втором месте было пашенное земледелие, причем как на равнине, так и в горах. Пахали деревянной сохой. Выращивали твёрдую и мягкую пшеницу, ячмень, рожь, просо, гречиху. Урожай собирали бронзовыми серпами, а в позднекобанский период – железными. Молотили широкими досками со вбитыми в них кремневыми стержнями. Зерно хранили в ямах, муку мололи каменными зернотерками.

Подсобную роль играли сбор диких плодов, охота и рыбная ловля. Охота – частый сюжет кобанского искусства.

Широкие связи кобанцев отмечены с Закавказьем и Передней Азией, с Крымом, позже – со Скифией. Но с самого начала от кочевых ираноязычных народов кобанцы перенимали некоторые виды вооружения и конского снаряжения. Любопытны связи с другими центрами бронзовой металлургии – Луристаном, Карпато-Дунайским центром. Все же главная ориентация в типологии металла – не на Балканы, а на степь и Урал. Это оттуда пришло знание оловянистой бронзы.

Бронза была не только материалом для металлических изделий, но и заменяла деньги, которых тогда еще не было. «Деньгами» бронзового века служили массивные кольца, кинжалы или просто бронзовые слитки.

Социальное устройство . По характеру могильников и размерам усадеб археологи констатируют имущественное расслоение и свершившийся переход от родовой к соседской общине. Деление на варианты трактуют как обособление трех крупных племенных союза — центральный, западный и восточный. Во главе племен и союзов, особенно в скифское время, стояла военная аристократия — прослойка профессиональных воинов во главе с вождями.

Религия. О религии можно судить по святилищам с культовыми приношениями, по жертвенникам на могильниках; по кладам, в числе которых есть, вероятно, культовые.

Жертвенники, располагавшиеся рядом с домом или внутри него, были семейными местами для религиозных обрядов. Это глинобитные площадки размером меньше квадратного метра, изредка огороженные камнями, иногда рядом — очаг. На жертвенниках кости животных, миниатюрные глиняные модельки сосудов, колес от повозок, бронзовые ковшики для питья, а также статуэтки людей и животных.

В каждом поселении на самом труднодоступном для врагов месте располагалось общее святилище. Общие святилища существовали и для всего племени. Одно из них, как предполагают, находилось в Дигорском ущелье, у селения Махческ: там была найдена гранитная плита с изображением лабиринта, по современным представлениям, как-то связанного с ритуальными танцами.

Навершия посохов и рукояти кинжалов с объемными изображениями животных, фигурки людей и зверей имели некое религиозно-магическое значение. Особенно популярны были фигурки барана или бараньей головы. У многих иранских народов образ барана воплощает понятие «Фарна» — благодати и благополучия. Учитывая соседство и влияние скифов, это понятно.

Искусство. Прикладное искусство классического кобанского периода поражает совершенством. Почти каждая вещь – блестящий образец, достойный занять место в лучших музеях мира. Кобанские вещи и занимают в музеях такие места. Наибольшие коллекции – в Эрмитаже, в музее Сен-Жермен-ан-Ле под Парижем и в кавказских музеях – Владикавказа, Нальчика, Грозного.

Происхождение, антропология и этногенез . С археологической точки зрения кобанская культура является наследницей северокавказской культуры. Преемственность видна в домостроительстве, хозяйстве, погребальных устройствах, керамике. Но многое оказалось новым, в частности, ряд типов металлического инвентаря.

В начале XX века, исходя из некоторого сходства кобанских бронз с вещами гальштата Среднего Подунавья, Г.Вильке и М.Гернес предположили переселение дунайских металлургов на Кавказ. В 1935 году А.А.Иессен объяснил, почему идея о «дунайских» заимствованиях не имеет оснований, а В.С.Бочкарев в конце ХХ века показал значение для Северного Причерноморья и Кавказа смены ориентации с балканского металлургического центра на уральский.

От языка, на котором говорили кобанцы, до нас не дошло ни единого слова. Высказывались предположения, что кобанцы были индоевропейским народом. Древнейшее присутствие индоевропейцев на Кавказе прослеживается по географическим названиям и историческим сведениям. Но это прежде всего индоиранцы – индоарии (О.Н. Трубачев предполагал их в синдах, Л.С.Клейн – в катакомбных культурах), скифы и более поздние сарматы. Индоиранцев и видят в кобанцах некоторые владикавказские учебники. А кто тут был до скифов и синдов? Предки германцев? В литературе можно найти и такие предположения (дилетантские трактовки кобанских артефактов как якобы выдающих смесь германской речи с тюркской). Если исходить из наличия центральноевропейских вкладов в северокавказской культуре, предполагаемых В.А.Сафроновым и Н.Николаевой, то вроде бы германское участие возможно. Но эта идея остается гипотезой, отвергаемой остальными археологами.

Носителей кобанской культуры связывали с кавкасионским антропологическим типом. Кавкасионский тип отличается высоким ростом, брахикефалией, сравнительно светлой пигментацией, очень широким лицом, выступающим надбровьем и прямым носом. Время зарождения кавкасионского типа относят к среднебронзовому веку (XXVI/XXV – XX/XIX до н. э.), то есть ко времени северокавказской культуры. Г.Ф. Дебец считал, что этот тип мигрировал из Европы. В. П. Алексеев стоял за автохтонность этого типа на Кавказе. Схожий с ним динарский тип распространен в других горных районах Европы – на Балканах и в Пиренеях. По Алексееву, он, сохраняя некоторые особенности палеоевропейцев, сохранился в изолированных горных районах.

Кавкасионский тип и ныне широко распространен на Кавказе – у вайнахов (ингушей и чеченцев), абхазов, западных грузин, карачаевцев, балкарцев и осетин.

Но, как показывают М. М. Герасимова и Д. В. Пежемский, консультировавшие меня, у современных антропологов (начиная с Алексеева и Гохмана) другое представление о внешнем облике носителей кобанской культуры — выраженная долихокрания, крайне узкий лицевой скелет, высокий и узкий сильно выступающий нос. «Таким образом, — пишут они мне, — краниологические особенности носителей кобанской культуры существенно отличаются от особенностей современных представителей народов центральных предгорий Кавказа, носителей, в том числе, черт кавкасионского антропологического варианта». В памятниках раннего железного века массивные широколицые брахикранные черепа попадаются, но они представляют не автохтонов, а связаны с инвазией сарматов в предгорья.

Материальная и духовная культура народов центральных предгорий Кавказа (как тюркоязычных балкарцев и карачаевцев, так и ираноязычных осетин и кавказоязычных вайнахов) традиционно возводится к кобанской культуре. Но антропологические особенности современного населения не восходят к ней. Тут скорее сказывается северокавказская культура.

Но осетины ираноязычны , карачаевцы и балкарцы тюркоязычны , а центры формирования тех и других языков располагались вне Кавказа. Поскольку так, узколицый долихокранный тип не связан с происхождением их языков. Грузины же в большинстве находятся вне ареала кобанской культуры. Абхазо-адыгское население находится на западной периферии кобанской культуры и вне ее зоны, оно больше тяготеет к древним колхам . Основным претендентом на кобанское наследие с точки зрения языка остаются вайнахское население и сопредельные народности Дагестана . Это восточная часть северокавказской семьи языков . Такого мнения сейчас придерживается большинство компетентных исследователей. Родственное археологически население колхидской культуры может считаться ближайшими родственниками и по языку (абхазо-адыгская группа народностей, западная часть северокавказской семьи).

Но это решение имеет резон только в том случае, если не принимать всерьез легенду о пришествии вайнахов (дзурдзуков) с юга, из Передней Азии. Действительно, легенда эта вряд ли относятся ко всему вайнахскому населению.

Верхний Кобан это небольшое селение известное далеко за пределами Северной Осетии. Здесь в конце шестидесятых и начале семидесятых годов XIX века были найдены предметы материальной культуры «бронзового века».

Памятники этой культуры получившей название кобанской, впервые были обнаружены в 1869 году в размыве края одной из террас левого берега реки Гизельдон.

Из многочисленных каменных ящиков с погребенными в них костяками и массой изделий из бронзы местным жителем Хабошем Кануковым была составлена коллекция, направленная им в Кавказский музей Тифлиса.

Начало систематических раскопок и первое научное описание найденных предметов было сделано русским археологом Филимоновым в 1877 году. Позднее эти памятники изучались русскими археологами А. С. Уваровым, П. С. Уваровой, В. Б. Антоновичем и многими другими.

Богатство и своеобразие форм вещевого инвентаря кобанского могильника привлекли внимание историко-археологических кругов многих стран мира. В 1880 году в окрестностях села Верхний Кобан работали немецкий ученый Р. Вирхов и французский Э. Шантр.

Кобанская бронза явилась одной из ведущих тем, обсуждаемых в 1881 году на V съезде археологов в Тифлисе. Тогда же было определено и время существования этой культуры. Кобанская культура — это эпоха с II-I тысячелетия до IV-III веков до нашей эры.

Памятники кобанской культуры, разных стадий ее развития, находятся и в других районах Северной Осетии: селениях Камунта, Кумбулта, Чми, распространяются на Южную Осетию, Чечено-Ингушетию, Кабардино-Балкарию, Ставрополье, Закавказье, охватывая территорию от верховьев Кубани до Дагестана.

Основными предметами, найденными в кобанских могильниках, являются длинные боевые топоры изогнутой формы с овальным отверстием для рукоятки и дугообразные фибулы (застежки), встречающиеся как в женских, так и в мужских погребениях. Предметы вооружения художественно орнаментированы геометрическими фигурами и изображениями животных.

Наряду с изделиями из бронзы (поясами, употреблявшимися для ношения кинжала, серпами, поясными пряжками, браслетами, серьгами, бусами, удилами) Кобанская культура дала много глиняной посуды, украшенной линейным и животным орнаментом.

Носители кобанской культуры занимались скотоводством, охотой и примитивным «мотыжным» земледелием. Относительно высоко была развита металлургия. Кобанцы вели оживленные торговые отношения со многими культурными центрами.

Древние аланские племена, а также появившиеся в более поздние эпохи племена скифов и сарматов создали богатую материальную культуру, легшую в основу памятников северокавказских аланских племен - прямых предков осетинского народа.

Предметы изделий из бронзы кобанской культуры в большом количестве находятся в экспозиции и фондах крупнейших музеев нашей страны - Московском историческом, в Эрмитаже, а также в Тбилисском, Ставропольском, Пятигорском, Владикавказском, и многих других краеведческих музеях страны. Имеются коллекции предметов из кобанских могильников и во многих крупных музеях Европы и США.

«Кобанская культура, - пишет Е. И. Крупнов, - яркая, весьма своеобразная древняя история Северного Кавказа. Она создана, несомненно, талантливым населением края, внесшим свою лепту в общую сокровищницу культуры древнего цивилизованного мира. По нашему глубокому убеждению, углубленное изучение кобанских древностей, как исторических источников, может вознаградить сторицей и историка-археолога, и этнографа, и искусствоведа.

Материал кобанской культуры настолько богат, оригинален, ярок и специфичен, что его хватит всем для изучения его в самых разнообразных аспектах.

Кобанская культура самое замечательное явление древней истории Кавказа и мы уверены, что изучение форм этой древней и яркой цивилизации позволит выявить глубокие истоки живой и самобытной культуры современных народов Северного Кавказа...»

Основными источниками для суждения об особенностях этой эпохи служат многочисленные памятники чрезвычайно оригинальной по своим формам кобанской культуры , которая получила данное название от осетинского сел. Кобан. Лучше исследованными памятниками этой культуры оказались могильники; известные в небольшом числе поселения изучены ещё слабо. Первое поселение этой культуры у станицы Зыейской в Северной Осетии было полностью исследовано только в 1957 г.

Резко бросающаяся в глаза диспропорция, наблюдаемая между весьма малым числом известных поселений с культурными слоями кобанской культуры и кобанскими могильниками, особенно в горных районах края, объясняется двумя причинами: с одной стороны, тем, что до последнего времени бытовым памятникам археологи уделяли меньшее внимание чем могильникам, с другой - тем, что большинство современных населенных пунктов в горах расположены на древних поселениях, в силу чего древние культурные остатки оказываются или уничтоженными или трудно доступными для исследования, как например у сел. Камунта в Северной Осетии.

Пышно расцветшая на местной рудной базе к оба некая культура занимает особое место в системе кавказских древностей. Она давно возбудила к себе глубокий интерес со стороны русских и зарубежных ученых. Неповторимое своеобразие богатого ассортимента оригинальных бронзовых предметов принесло Северному Кавказу мировую известность. Большую роль в популяризации кобанской культуры сыграл V Археологический съезд, который состоялся в 1881 г. в Тифлисе.

Наиболее типичной формой погребального сооружения раннего этапа кобанской культуры является прямоугольная могила, обложенная каменными плитами или булыжником и накрытая плитой. В такой каменный ящик погребенного клали в положении скорченном, на левом либо на правом боку. По проработанным мною статистическим методом дневникам раскопок памятников кобанской культуры, устанавливается произвольная ориентировка погребенных. Как и в мужских, так и в могилах женских в качестве сопровождающего инвентаря находилось огромное количество бронзовых предметов - оружие и украшения.

В более ранний период железное оружие встречалось чрезвычайно редко. Головные уборы украшались бронзовыми мелкими круглыми бляшками. На руках, а иногда на ногах были надеты различные бронзовые браслеты. Руки, кроме того, были украшены спиральными наручниками и налокотниками. Шеи женщин украшали ожерелья из сердоликовых и бронзовых бус. Разнообразными фибулами (застежками) и крупными стержневыми булавками скреплялись одежды. Умерших опоясывали пластинчатыми бронзовыми поясами, скреплявшимися высокими и массивными пряжками, нередко украшенными железной инкрустацией. Из оружия - резко выделялись бронзовые топоры чрезвычайно оригинальной формы и разнотипные кинжалы. Кроме того, с умершими клали множество разнообразных привесок, в виде животных птиц, глиняную, но порой раз и посуду бронзовую.

Первоначально памятники, относящиеся к кобанской культуре, были обнаружены только на территории Северной Осетии. Дальнейшими же исследованиями было установлено, что действительная область распространения кобанской культуры несомненно гораздо шире «области, простирающейся на несколько десятков верст на запад от Военно-Грузинской дороги и почти совпадающей с современной Осетией», как ограничивали территорию распространения этой культуры прежние исследователи.

В своей основе кобанская культура больше всего отражает особенности культуры горных и предгорных районов Северного Кавказа, но изредка, особенно в поздний период, ее элементы встречаются даже в степных районах края вплоть до Моздокской степи, откуда известны бронзовые топоры кобапского типа, хранящиеся в музеях городов Орджоникидзе и Нальчика.

В восточном от Осетии направлении эта культура, хотя и слабее, но также прослеживается в пределах горной и предгорной полосы Чеченских и Ингушских республик вплоть до Дагестана, откуда еще Д. Н. Анучину были известны случайные находки предметов кобанской культуры. Нужно учитывать еще и крайне слабую изученность археологами территории Чеченских и Ингушских республик, к изучению которой присту плен о только теперь. Особенно показательны в этом отношении, правда, более поздние могильники: у станицы Нестеровской, у сел. Мужичи (б. Луговое) или у сел. Истп-су. расположенного в км к востоку от г. Грозного, не считая случайных очень интересных находок, как например, найденной Л. П. Семеновым в 1927 г. бронзовой фигурки оленя из сел. Джерах или бронзовых поясных пряжек из сел. Атаги (таблицы II и III). Здесь кобанская культура соприкасается с синхронной ей, вновь открытой культурой северо-восточного Кавказа - каякентско-хорочоевской.

Наоборот, в западных от Осетии районах кобанская бронза представлена богато. Местонахождения могильников, поселений и отдельных предметов кобанского типа, выявленные В. Ф. Миллером, позже П. Г. Акритасом, К. Э. Гриневичем и автором данной работы, стали известны и по долинам рек Малки, Чегема, Черека, Баксана и другим горным ущельям Кабардино-Балкарской республики. Подобные памятники известны и из западных районов Пятигорья вплоть до Теберды. Их исчерпывающе описал и определил А. А. Иессен. Отдельные, но очень выразительные находки кобанской культуры из этих районов хранятся в музеях нашей страны и в особенно большом числе в музеях Нальчика и Пятигорска (табл ицы IV я V).