Дубов николай иванович. Николай дубов. Николай Иванович Дубов
Николай Иванович Дубов
Дубов Николай Иванович - прозаик.
Родился в семье рабочего. Еще на паровозоремонтном заводе, куда поступил после окончания школы (1930), начал писать корреспонденции в местную газету, стал ее сотрудником, а впоследствии - редактором. Во время Великой Отечественной войны работал на оборонном предприятии, затем вернулся к журналистике. Начатая им еще в 1945 повесть «У отдельно стоящего дерева», посвященная судьбе советских военнопленных, по обстоятельствам времени не могла появиться в печати и, в доработанном виде, опубликована лишь в 1966.
Дубов дебютировал в литературе пьесами «У порога» (1949) и «Наступает утро» (1950), а вскоре стал писать для детей. Первая его книга «На краю земли» (1951) чрезмерно перегружена событиями и назидательными рассуждениями взрослых персонажей, введенных в повесть согласно насаждавшемуся в ту пору издательствами и критикой «штатному» расписанию, на что Дубов жаловался в выступлении на Всесоюзном совещании по детской литературе (1952): «Педагоги требуют, чтобы в книге была школа и обязательно образ безукоризненного учителя... пионервожатые - чтобы была пионерская организация и образ совершенно безупречного пионервожатого; профсоюзные деятели - чтобы была профорганизации и профработник...».
Однако уже следующая повесть Дубова «Огни на реке» (1952) несравненно более самостоятельна. Само название книги, рассказывающей о недолгом, но оказавшемся для мальчика Кости крайне важным пребывании в семье дяди-бакенщика, имеет определенный символический смысл: в образе Ефима Кондратьевича и подобных ему тружеников воплощены нравственные ориентиры, исподволь становящиеся путеводными для юного героя. И в последующем творчестве Дубова «основным» все отчетливее делается, говоря его собственными словами, «процесс кристаллизации нравственных критериев и устоев... процесс становления личности». Наиболее подробно он прослежен в повестях «Сирота» (1955) и «Жесткая проба» (I960), впоследствии объединенных в романе «Горе одному» (Государственная премия СССР, 1970). По сравнению с Лешкой Горбачевым прежние герои Дубова выглядят счастливчиками. Сиротство, бродяжничество, суровая школа детдома, наконец, ранняя трудовая жизнь сталкивают Лешку с самыми разными людьми, заставляют переживать горестные разочарования в друзьях и в тех взрослых, кто сначала был для него образцом. Один из немногих в тогдашней детской литературе, Дубов изобразил затяжной драматический конфликт своего героя с демагогами, ревнителями дутых успехов и показного благополучия.
Но наибольшей художественной выразительности главная тема Дубова достигнута в повестях «Мальчик у моря» (1963) и «Беглец» (1966). Название первой из них снова, как и «Огни на реке», может быть истолковано символически: очутившись в рыбацкой артели, Сашук живо воспринимает и красоту природы, и «море» самой жизни. Оно открывается ему не только в праздничных картинах ладного труда, но и в первых долетающих до него тяжелых и горьких «брызгах» сложных взаимоотношений и неурядиц между людьми. В еще более жестоких обстоятельствах происходит повзросление Юрки («Беглец»). Судьба подростка, из тех, кого принято именовать «трудными», живущего в духовно убогой среде, неожиданно пересекается с внешне благополучным существованием приезжего «отпускника», архитектора Виталия Сергеевича. Ставший для мальчика предметом восторженного обожания и в самом деле умный, душевный человек, он, как выясняется, и есть истинный беглец - от жизни и борьбы за свои убеждения и любовь. «Неудача» же бегства самого Юрки от опостылевшей ему семьи (он отказывается от своего замысла, узнав, что измучивший всех ложью и пьяными выходками отец ослеп) обнаруживает в «недоразвитом», грубоватом подростке чувство долга, сострадание к матери и младшим братьям.
Менее удачен роман Дубова «Колесо Фортуны» (1978), продолжающий «приключенческую» линию его творчества и связанный общими героями и местом действия с более ранней повести «Небо с овчинку» (1963). Детективный сюжет, завязывающийся с появлением в украинском селе американского туриста (на самом деле эмигрировавшего после революции местного помещика Ганыки), довольно искусственно сочетается с повествованием о событиях из эпохи Екатерины II. Повесть Дубова «Родные и близкие» (1979) рассказывает о семье, испытавшей и все тяготы войны и последующих лет, и возникшие в более поздние времена между ее членами расхождения во взглядах на жизнь и в нравственных принципах. Среди критических и публицистических выступлений Дубова выделяется одна из первых в советской печати статья на экологическую тему «Как гибнет море» (Новый мир. 1956. №6). Дубов перевел на русский язык известную книгу польского автора Я.Парандовского «Мифология».
А.М.Турков
Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 1. с. 663-664.
Далее читайте:
Русские писатели и поэты (биографический справочник).
Сочинения:
Повести. М., 1960;
Горе одному: роман. М., 1970;
СС: в 3 т. М., 1970-71.
Литература:
Разгон Л.Э. Мир, в котором дети не гости: Очерк творчества Николая Дубова. М., 1969; 2-е изд. М., 1972;
Ивич А. Дубов // Природа. Дети (Пришвин. Паустовский. Дубов. Панова): Очерки. 2-е изд. М., 1980.
Дубов Николай Иванович (22 октября (4 ноября) 1910, Омск - 24 мая 1983, Киев) - писатель. Лауреат второй премии Всесоюзного конкурса на лучшую книгу для детей (1950) - за повесть «На краю земли». Лауреат Государственной премии СССР (1970) - за роман «Горе одному».
Родился в семье рабочего. Когда ему было 12 лет, семья переехала на Украину.
С 1930 года работал разметчиком на судоремонтном заводе, был сотрудником заводской многотиражки.
С 1933 года сменил несколько городов, пробовал себя в разных профессиях (журналист, библиотекарь, заведующий
клубом и др.), некоторое время учился на историческом факультете Ленинградского университета. В годы Великой
Отечественной войны по состоянию здоровья не попал на фронт, работал на оборонном заводе.
С 1944 года жил в Киеве.
Работал в газете «Сталинское племя» (1944-1949), журнале «Советская Украина» (1949-1950). В эти же годы
дебютировал в художественной литературе как драматург; его пьесы «У порога» (1948) и «Наступает утро» (1950)
пользовались недолгим и локальным успехом. Начиная с 1950-х, основным направлением его творчества стала проза о
юношестве и для юношества.
Николай Дубов входил в четверку ведущих русскоязычных писателей Киева, тесно друживших между собой
(Н. И. Дубов, В. П. Некрасов, Л. Н. Волынский, М. Н. Пархомов), о которой
писали как о «киевской школе современной русской прозы».
Произведения:
Основные издания:
Экранизации:
На фасаде писательского дома Ролит в Киеве (ул. Богдана Хмельницкого (Ленина), 68), где жил и работал Н. И. Дубов, в 1987 году установлена мемориальная доска, скульптор Н. Рапай.
Имя Н. И. Дубова присвоено одной из детских библиотек Киева.
Произведения Виктора Некрасова
Умер Николай Иванович Дубов
Статья-некролог для радиопередачи
13 июня 1983 г.
Машинопись хранится в Государственном архиве-музее литературы и искусства Украины, фонд № 1185,
опись № 1, дело № 9, стр. 21-23
Уходят, уходят, уходят друзья…
Вот и Николай Иванович Дубов ушел. Как сказано в некрологе в «Литгазете» - выдающийся русский советский писатель. Напечатан некролог внизу шестой полосы, персональных подписей, как было, например, под некрологом недавно скончавшегося Федора Абрамова - нет, только Правления - Союза писателей СССР, УССР, Киевской писательской организации. Значит выдающийся, да не очень.
Совсем недавно, в ноябре 1980 года, мы праздновали 70-летие Николая Ивановича. И тогда я еще обратил внимание, и
говорил по поводу этого по радио, на то, что, хотя и опубликовали в газете Указ о его награждении орденом Трудового
Красного Знамени, статьи о нем, о его творчестве, не поместили. Появилась она что-то через месяц или даже больше
после его юбилея (Многие даже говорили, что это, мол, после нашей радиопередачи).
Выдающийся, да не очень…
Я Николая Ивановича хорошо знал. И давно. Познакомились сразу же после войны, году в 46-м или 47-м. Писателем тогда он еще не был, работал в редакции газеты «Юный ленинец». Помню, я тогда немного на него даже обиделся. К принесенному мною в редакцию военному рассказу отнесся весьма кисло и что-то стал критиковать. Это было уже после выходов моих «Окопов» и я был весьма удивлен - решил, что завистник и сноб. Но я ошибся. Ни тем, ни другим он не был - просто он был очень прямым и принципиальным человеком. И нужно сказать, оба этих качества жизнь его не облегчали.
Очень уж он принципиальный, этот ваш Дубов, очень уж он умный… Умнее всех, видите ли… Такого мнения о нем были у нас в Киеве, в Союзе писателей.
И действительно, что уж говорить - на собрания не ходит, при голосованиях воздерживается, а если где-нибудь все же появится, обязательно станет критику наводить. И то плохо, и то плохо, а если похвалит какую-нибудь повестушку, то обязательно ущербную, чтобы не сказать клеветническую. За правду, мол, заступается…
Все это происходило в пятидесятые и последующие годы. В литературу он вошел в 1954 году. Как драматург и прозаик, получил премию на республиканском конкурсе за пьесу «У порога», и в том же году, на Всесоюзном конкурсе на лучшую книгу для детей, за книгу «На краю земли».
Виктор Некрасов и Леонид Волынский в квартире в Пассаже, Киев, 1950-е.
На
переднем плане перед объективом кто-то держит книгу для юношества «На краю земли», написанную некрасовским
другом Николаем Дубовым. Ироничный подтекст заключается в том, что рукопись Виктора Некрасова «В окопах
Сталинграда» была передана им в редакцию «Знамени» под первоначальным названием также «На краю земли».
Кое-кто считает, что Дубов писатель детский. Действительно, он много писал для детей и про них, но взрослые его читаю с наименьшим интересом. Нет, он не детский писатель, он - если уж выбирать какие-то определения, - писатель-моралист. Проблемы морали - вот его тема. Честность, благородство, правдивость, верность, взаимопомощь, дружба - все эти понятия близки ему не только как писателю, но и как человеку.
Признаюсь, когда мы - за рюмочкой или без - предаемся своему любимому занятию - перемываем косточки близких - тот карьерист, тот трус, тот бездарность, - дойдя до Дубова, все хором, в одно слово - вот это честный человек, может быть, самый честный среди нас…
Вот и не любили его за это в Киеве. Начальство, разумеется, за все тридцать лет нашего с ним знакомства, ни одно произведение Дубова не печаталось на Украине, ни одно не было переведено на украинский язык. Может, это пример украинского национализма? - спросят меня. Нет, это вид другого заболевания - это аллергия, идиосинкразия к честному, по-настоящему принципиальному человеку.
Если так, то почему же его все-таки печатали? Не в Киеве, так в Москве? Почему государственную премию дали? В год его юбилея «Наш современник» опубликовал его «Родные и близкие», его лебединую песню?
На это отвечу так - на Софроновых и Грибачевых, на Збанацких и Дмитерко, Вышеславских и Кондратенко (двое последних из «невеликого але мiцного загону росiйских письменникiв на Украïнi») - на этой проверенной обойме далеко не уедешь. Без Шукшиных и Распутиных не обойтись. Дубов и не тот, и не другой, но он все же Дубов, за него можно не краснеть.
Николай Иванович Дубов прожил, в общем, долгую жизнь - 72 года. А прожить, писать и ни разу не соврать - в нашей стране это великая заслуга. Вот за это и давать бы Героя Соцтруда. Задумываюсь, напрягаюсь - а много ли у нас таких, писателей, что дожили до такого возраста без единого пятнышка? Раз-два и обчелся. Паустовский, Соколов-Микитов, Каверин. Из них один Каверин еще жив…
Николай Иванович относился к их когорте. К когорте правдивых. Таким остался до последних своих дней. Никакие кампании, разоблачения и выведения на чистую воду его не коснулись. Не было такой силы в мире, которая могла бы заставить его подписать какое-нибудь письмо против кого-нибудь. За - да, против - нет!
Из жизни ушел по настоящему честный и принципиальный человек, к тому же, хороший писатель.
Русская литература осиротела…
Отрывок из воспоминаний Григория Кипниса
<...>Мы познакомились в конце сороковых, я тогда делал первые шаги в журналистике, а познакомил нас сотрудник республиканской газеты Я. Богорад - бывший командир партизанского отряда, человек исключительной скромности и человечности, Виктор его очень любил. Что больше всего объединяло нас? Пожалуй, минувшая война, мы еще сильно чувствовали ее недавнее дыхание. По-настоящему сблизились к середине 50-х, когда я уже работал корреспондентом «Литгазеты». В Киеве образовалась тогда небольшая группа интересных прозаиков, пишущих на русском языке. Живя в Киеве, они, тем не менее, печатались преимущественно в Москве: для нашего местного идеологического климата их правдивые произведения не подходили. Их было четверо: Н. Дубов - 1910 года рождения, В. Некрасов - 1911-го, Л. Волынский - 1912-го и самый молодой М. Пархомов - 1914-го. Как видите, почти погодки, почти однолетки. Тогда еще сорокалетние - сейчас даже не верится. За исключением Дубова, который по состоянию здоровья не воевал, а работал, если не ошибаюсь, токарем на военном заводе, все - бывшие фронтовики. Первые трое - постоянные и весьма активные авторы «Нового мира». Позднее один известный литературный критик назовет эту четверку «киевской школой современной русской прозы». Они очень дружили, хотя были совершенно разными.
Николай Дубов, которого почти все почтительно называли Николаем Ивановичем, был человеком строгого нрава,
достаточно суровым и требовательным (ко всем и к себе), немногословным, добрым. Он часто прогуливался с
необыкновенно красивым и умным, угольно-черным громадным ньюфаундлендом по имени Бэр (я называл его уважительно
Борис Николаевич). Одна за другой появлялись дубовские повести «Сирота», «Жесткая проба», «Небо с овчинку»,
«Мальчик у моря», «Беглец», наконец, роман «Горе одному». И была у этих произведений весьма оригинальная, я бы
сказал, парадоксальная судьба: сначала их печатал «Новый мир» для своих взыскательных читателей, а вслед за тем
они выходили отдельными книгами в издательстве «Детская литература». Книги для подростков? Да, но и для взрослых
тоже. И Государственную премию СССР он получил тоже по разделу детской литературы. О творчестве Дубова много
писал (и статьи, и отдельную книгу) Лев Разгон - тот самый, который в наше время широко известен своими рассказами
о сталинских репрессиях, в те годы он только вернулся из лагеря в Москву.
<...>
Николай Иванович Дубов с женой Верой Мироновной и
друзьями-писателями:
Леонидом Наумовичем Волынским (слева) и Михаилом Ноевичем Пархомовым
(справа)
Коктебель, Дом творчества писателей. 1961.
Вера Мироновна Дубова (жена
писателя Н. И. Дубова), Григорий Исаакович Полянкер, Виктор Платонович Некрасов.
Слева Зинаида
Николаевна, мама Виктора Платоновича.
Фотография из архива АДВМ (Ады Рыбачук и Владимира
Мельниченко).
Фотографии из архива Татьяны Вороновой
Николай
Иванович Дубов. Киев, 1960-е годы.
Фотография Александра Бормотова.
Николай Иванович Дубов. Киев, 1960-е годы..
Николай Иванович Дубов. Киев, 1960-е годы.
Фотография Александра
Бормотова.
Григорий Кипнис и Николай Дубов. Киев, середина 1960-х годов.
Фотография
Александра Бормотова.
Страница:
Николай Иванович Дубов
Дубов Николай Иванович — прозаик.
Уважение и доверие людей по наследству не получишь, их заслужить надо.
Дубов Николай Иванович
Родился в семье рабочего. Еще на паровозоремонтном заводе, куда поступил после окончания школы (1930), начал писать корреспонденции в местную газету, стал ее сотрудником, а впоследствии — редактором. Во время Великой Отечественной войны работал на оборонном предприятии, затем вернулся к журналистике. Начатая им еще в 1945 повесть «У отдельно стоящего дерева», посвященная судьбе советских военнопленных, по обстоятельствам времени не могла появиться в печати и, в доработанном виде, опубликована лишь в 1966.
Дубов дебютировал в литературе пьесами «У порога» (1949) и «Наступает утро» (1950), а вскоре стал писать для детей. Первая его книга «На краю земли» (1951) чрезмерно перегружена событиями и назидательными рассуждениями взрослых персонажей, введенных в повесть согласно насаждавшемуся в ту пору издательствами и критикой «штатному» расписанию, на что Дубов жаловался в выступлении на Всесоюзном совещании по детской литературе (1952): «Педагоги требуют, чтобы в книге была школа и обязательно образ безукоризненного учителя... пионервожатые — чтобы была пионерская организация и образ совершенно безупречного пионервожатого; профсоюзные деятели — чтобы была профорганизации и профработник...».
Однако уже следующая повесть Дубова «Огни на реке» (1952) несравненно более самостоятельна. Само название книги, рассказывающей о недолгом, но оказавшемся для мальчика Кости крайне важным пребывании в семье дяди-бакенщика, имеет определенный символический смысл: в образе Ефима Кондратьевича и подобных ему тружеников воплощены нравственные ориентиры, исподволь становящиеся путеводными для юного героя. И в последующем творчестве Дубова «основным» все отчетливее делается, говоря его собственными словами, «процесс кристаллизации нравственных критериев и устоев... процесс становления личности». Наиболее подробно он прослежен в повестях «Сирота» (1955) и «Жесткая проба» (I960), впоследствии объединенных в романе «Горе одному» (Государственная премия СССР, 1970). По сравнению с Лешкой Горбачевым прежние герои Дубова выглядят счастливчиками. Сиротство, бродяжничество, суровая школа детдома, наконец, ранняя трудовая жизнь сталкивают Лешку с самыми разными людьми, заставляют переживать горестные разочарования в друзьях и в тех взрослых, кто сначала был для него образцом. Один из немногих в тогдашней детской литературе, Дубов изобразил затяжной драматический конфликт своего героя с демагогами, ревнителями дутых успехов и показного благополучия.
Но наибольшей художественной выразительности главная тема Дубова достигнута в повестях «Мальчик у моря» (1963) и «Беглец» (1966). Название первой из них снова, как и «Огни на реке», может быть истолковано символически: очутившись в рыбацкой артели, Сашук живо воспринимает и красоту природы, и «море» самой жизни. Оно открывается ему не только в праздничных картинах ладного труда, но и в первых долетающих до него тяжелых и горьких «брызгах» сложных взаимоотношений и неурядиц между людьми. В еще более жестоких обстоятельствах происходит повзросление Юрки («Беглец»). Судьба подростка, из тех, кого принято именовать «трудными», живущего в духовно убогой среде, неожиданно пересекается с внешне благополучным существованием приезжего «отпускника», архитектора Виталия Сергеевича. Ставший для мальчика предметом восторженного обожания и в самом деле умный, душевный человек, он, как выясняется, и есть истинный беглец — от жизни и борьбы за свои убеждения и любовь. «Неудача» же бегства самого Юрки от опостылевшей ему семьи (он отказывается от своего замысла, узнав, что измучивший всех ложью и пьяными выходками отец ослеп) обнаруживает в «недоразвитом», грубоватом подростке чувство долга, сострадание к матери и младшим братьям.
Менее удачен роман Дубова «Колесо Фортуны» (1978), продолжающий «приключенческую» линию его творчества и связанный общими героями и местом действия с более ранней повести «Небо с овчинку» (1963). Детективный сюжет, завязывающийся с появлением в украинском селе американского туриста (на самом деле эмигрировавшего после революции местного помещика Ганыки), довольно искусственно сочетается с повествованием о событиях из эпохи Екатерины II. Повесть Дубова «Родные и близкие» (1979) рассказывает о семье, испытавшей и все тяготы войны и последующих лет, и возникшие в более поздние времена между ее членами расхождения во взглядах на жизнь и в нравственных принципах. Среди критических и публицистических выступлений Дубова выделяется одна из первых в советской печати статья на экологическую тему «Как гибнет море» (Новый мир. 1956. №6). Дубов перевел на русский язык известную книгу польского автора Я.Парандовского «Мифология».
